Снился мне зурный берег Лазурный
Часть 1. Узбекистан

Основной идеей этого путешествия было совместить в одной поездке две какие-нибудь совершенно непохожие друг на друга страны. Чтобы, так сказать, не только осмотреть и оценить прелесть каждой из них в отдельности. Но и смоделировать некий культурный шок. А также по возможности сравнить их между собой.

Первоначально крайними точками маршрута были выбраны афганский Мазари-Шариф и французская Ницца. Которую, как и несколько других городов Ривьеры, мы посетили. Но вместо Афганистана заступил Узбекистан — Ферганская долина и Хорезм.

Так как поездка в обе страны была объединена общей мыслью, то появилось и единое для нее название.

“Зурный” — характерное для Средней Азии выражение, которое обозначает “классный, отличный” плюс еще множество положительных характеристик объекта, которые хотелось бы выразить одним словом. Мы же попробовали выступить гражданами, которые нежданно-негаданно для себя попадают из Ургенча в Антиб.

Вот что из этой затеи получилось.

Введение

Для людей, которые никогда не жили в Средней Азии — речь идет о Советском Союзе, — тамошние республики отличались между собой не сильно. И даже как-то сливались между собой. За исключением Казахстана. Потому что там Байконур и целина. То есть разница между Киргизией, Таджикистаном, Узбекистаном и Туркменией советскому обывателю была неведома. Воображение рисовало образ человека, одетого в ватный халат и с бараньей шапкой на голове. Такого, как, например, в фильме “Офицеры”. В комплекте подавались узкие глаза и общее хитрое выражение на лице — признак восточной коварности. Этот образ для людей, живших в Средней Азии, облику узбека не соответствовал.

Другой вариант — человек в ватном халате и с неким подобием белой палатки на голове, круглое лицо с редкой растительностью, узкие глаза, общее выражение невозмутимости и флегмы, восточная загадочность — это тоже не узбек.

Наконец, есть третий тип — все в том же ватном халате, но уже с тюбетейкой или чалмой на голове, — и он является искомым. Тем более если в руках у этого индивида пиала с чаем.

Раньше. Сейчас для многих жителей России, особенно ее центральных и крупных городов, узбек ассоциируется с теми смуглыми людьми, которые незадорого работают на стройках или подметают улицы. И образ Узбекистана стал более понятным хотя бы потому, что, как оказывается, там много интересных достопримечательностей, ради которых можно в эту страну съездить. Что кое-кто и проделал.

Вот и мы с Мариной поехали, чтобы посмотреть на узбеков на родине, среди плова, арбузов и хлопка, но не ужасов Северного Бутова. Потому что не поет сердце на чужбине.

Историческая справка

Кто такие узбеки? Логично предположить, что под этим названием скрывается смесь представителей разных народов, которые много лет назад перемешались и превратились в единую узбекскую нацию. Если вы думаете так, то вы ошибаетесь.

Основываясь на том факте, что узбеки говорят на одном из тюркских языков, несложно предположить, что они все без исключения являются тюрками. И это не совсем так. Дело в том, что представители тюркских народов жили в здешних местах наряду с другими народами во множестве и разнообразии, которое только усилилось с распространением Тюркского каганата в 6-м веке. Потом был Чингисхан, который был монгол, следовательно не тюрок, как и его люди, которых он привел в Мавераннахр — “Заречье”, по-другому Трансоксиану. Для справки — все эти красивые названия обозначают пространство между реками Аму- и Сыр-дарья, там, где по большей части и находится современный Узбекистан. Тут интересно, что тюрки-кочевники традиционно двигались с востока на запад и, в частности, именно этим путем попали в Малую Азию, где в конце концов основали государство, известное нам сейчас как Турция.

Тамерлан — Великий Хромец, он же просто Тимур, родился в городе Кеше, который носит теперь название Шахрисабз, и тоже был из монгольской семьи. После того как он завоевал полмира и умер, империя была разделена между сыновьями, точно так же, как в свое время после смерти Чингисхана. Старшего сына Чингисхана звали Джучи, потомком которого как раз является хан Узбек, по имени которого стали называть себя его подданные. Жил и правил хан Узбек в 14-м веке. После его смерти его государство развалилось, и тех, кто называл себя узбеками, осталось совсем немного.

Возрождение произошло уже в веке 16-м, когда уже потомок Узбек-хана, некий хан по имени Шейбани решил напасть на Трансоксиану и победить потомков Тимура, что ему вполне удалось. Вот, собственно, с тех пор на нынешней территории Узбекистана и появились те, кто называют себя узбеками.

Тут, казалось бы, и сказке конец, однако не тут-то было. Считается, что современным узбекам дали начало два тюркских племени, канглы и кипчаки, однако точно выяснить, какие именно племена повел за собой в Мавераннахр Шейбани, возможным не представляется. Якобы племен этих было едва ли не больше девяноста. Добавьте сюда, что застали они и покорили они представителей других тюркских племен, а именно джагатаев. Плюс тот факт, что городское население в то время и вплоть до Октябрьской революции составляли так называемые сарты, принадлежность которых к тюркам сомнительна и неопределима, так как сартами называли городских жителей, лишенных племенной принадлежности. Добавьте сюда местных таджиков и киргизов, которых в первые годы Советской власти также записали узбеками.

И целые области — например, Ферганская — в состав новоявленного Узбекистана вступать не хотели, потому что их жители узбеками себя не считали.

Маршрут

Ташкент, Коканд, Фергана, Кува, Андижан, Шахрихан, Ташкент, Ургенч, Хива, хорезмские крепости, Ташкент.

Виза

Гражданам России, Украины, Белоруссии, Молдавии, Азербайджана, Армении, Грузии, Казахстана и Киргизии не нужна. Гражданам Латвии и десятка западноевропейских стран выдается по упрощенной схеме в посольстве за два дня. Остальным надо получать в посольстве, ждать разрешения из Ташкента почти две недели, покупать приглашение, платить за однократную визу на месяц около ста долларов.

Валюта

Называется “сом” (при склонении ударение на первый слог) и имеет подразделение в виде ста мелких единиц типа копейки под названием “тыйын”. Каковых вы не увидите в ходу по той причине, что даже официальный курс сома к доллару составляет более полутора тысяч.

Реальность при обмене иностранной валюты, из которой востребован доллар и российский рубль, а евро и, например, британский фунт только теоретически, состоит в том, что существуют два курса.

Один, как уже было сказано, — это курс официальный, который составлял в момент нашего приезда 1746 сомов за доллар. Неофициальный — 2500.

Выводы о выгоде второго над первым сделать несложно, поэтому только если вы пижон, иностранец, ну или просто раззява, то ваш путь будет лежать в банк. Во всех остальных случаях придется найти менял. Таковые водятся среди таксистов, а также во множестве на любом базаре. Окончательных сведений о незаконности обменных операций у нас нет, но все происходит открыто, и предложения поменять деньги делаются не таясь.

Надуть при обмене вас постараются в аэропорту, но таково уж свойство обитающих там людей. На базаре, по нашим наблюдениям, это практически невозможно, потому что ничего не стоит отойти в сторону и уточнить курс у другого дельца. К слову сказать, курс обмена у всех одинаковый.

Последнее, к чему надо быть готовым, — это количество, а следовательно, объем местных купюр, которые окажутся у вас в руках после проведенной операции. Самая мелкая купюра — сто сомов, то есть четыре североамериканских цента, но самая крупная — тысяча, то есть сорок центов. Именно такими, а иногда и пятисотсомовыми вы будете получать деньги при обмене. А это от двухсотпятидесяти до пятисот купюр немаленького формата за стодолларовую бумажку.

Проверять количество денег можно, но не нужно, потому что, например, что касается стодолларовых купюр, которые чаще всего и меняют, то контрагент имеет заранее сложенные пачки, которые он готовил явно не в расчете на вас лично. Мы ради интереса пересчитали пару раз то, что нам давали, — все было на месте. Ради же интереса и этнографии можно спрашивать продавца денег, все ли по-честному, на что можно услышать красочные и бурные ответы с предложениями пересчитать все на месте или придти завтра, если что-то не понравится, так как “зовут меня так-то, и я всегда здесь стою”.

С таксистами, при покупке сувениров и при найме жилья мы в некоторых случаях расплачивались долларами.

Наконец, важно понимать, что указанный курс у менял будет таковым только в случае, если вы меняете сто — ну, или минимум пятьдесят долларов. Если меньше, то и курс будет хуже, вместе с чем найдется место для личного творчества менял. И не в вашу пользу.

Обменять сомы в обратном направлении можно в официальных местах и по официальному курсу при наличии документа, что вы до этого меняли свою валюту также в банке. Обратный обмен у менял не исследовался.

Язык

Узбекский, в некоторых местах таджикский, повсеместно русский, если вы будете иметь дело с людьми старшего и среднего возраста. Положение дел с русским языком у молодежи не безнадежное, что же касается подростков и младенцев, то хуже, но о чем вам с ними разговаривать?

Раздаются робкие “хэллоу”, но совсем редко, ответ на русском воспринимается повсюду положительно. Обиженным показался некий юноша, который подбежал к нам с вопросом, говорим ли мы на английском, а когда мы ответили, что нет, не нашел ничего лучшего, чтобы спросить, почему.

Знающим какие-то из тюркских языков будет значительно легче, чем всем остальным, но, как уже было сказано, при знании русского вы вряд ли что-то особенное пропустите.

Из местных выражений хорошо знать “салом алейкум”, потому что это вежливое приветствие, несложно запомнить “нича пуль” — “сколько стоит”, но запоминать не надо, потому что вы вряд ли разберете ответ. “Рахмат” — “спасибо”.

“Хоп” — распространенное по всей Средней Азии выражение, которое может вам пригодится, так как смысл его многогранен и емок. Согласие, удовлетворение чем-то, окончание чего-то, просто благодарность, понимание того, что вам сказали, — все вмещается в это короткое слово. Если вы спросите дорогу и, услышав ответ, приложите правую руку к груди или, хотя бы обозначив это движение, скажете “хоп”, то сделаете красиво и правильно. Если не сделаете, хоп — тоже ничего страшного.

Время

На час раньше московского.

Погода

В конце сентября — днем до тридцати градусов тепла, ночью — 18–20. То есть майки и легкие штаны приветствуются. От девушек никто не ждет, чтобы руки и ноги были закрыты полностью. Страна хотя и числится мусульманской, но все-таки это наши бывшие люди — вполне себе светские. То же касается платочков на голову — можно ходить и так, подавляющее большинство местных так и делает, закутанные сверху донизу барышни если и встречаются, то это редкость.

Прибытие

Из Москвы есть прямые рейсы в Ташкент и Ургенч, а из Санкт-Петербурга — в Ташкент и Фергану.

Мы летели из Риги, билет стоил 400 долларов в оба конца, и прилетели в Ташкент в половину первого ночи.

Про ташкентский аэропорт написано много и с чувством. И про то, что это едва ли не единственный аэропорт с отсутствующим “зеленым” коридором, и про придирки по поводу задекларированного количества валюты и личных драгоценностей, и про многочасовые очереди, и так далее.

Что увидели мы.

Очередь. Создалось впечатление, что паспортный контроль при въезде осуществляется только в одном месте, где были две будки с пограничниками, так что если разом приземлится несколько рейсов, то очередь действительно может быть существенной. Далее проверка багажа, которую проводят в отношении всех без исключения. Однако еще до того как встать в эту очередь номер два, надо заполнить декларацию. В которой указать не только всю имеющиеся валюту, то есть не только доллары или иены, но и рубли и гривны и тому подобное до копейки. Так же как указать драгоценности, даже если это бабушкино серебряное колечко или сережки из Индии за пять долларов, плюс перечислить всю ввозимую технику с указанием марки и стоимости.

Важно! — деклараций надо заполнить две, о чем нигде не сказано, и собственный экземпляр хранить, потому что на обратном пути его потребуют.

Итог — так как в тот момент прилетел только наш рейс, вся процедура заняла около сорока минут, и ощутимых неприятных вещей мы не увидели, только вот таможенники могли бы быть повежливее, но тут уж ничего не поделаешь. Как сказано в статье, посвященной узбекам в энциклопедии Брокгауза и Ефрона: “В характере узбеков очень ярко проявляются типичные черты тюрок … отсутствие суетливости, угрюмая тяжеловесность — и в то же время инстинкты воина и повелителя”. Ну, а воину и повелителю в погонах, конечно, не к лицу особенно расшаркиваться.

Обмен денег присутствует еще до паспортного контроля. Курс, понятное дело, официальный, но можно поменять немного, если не хочется договариваться с таксистом за доллары.

Таксисты, как и в любом аэропорту мира, будут вас ждать и в Ташкенте, и ждать довольно интенсивно. Как только вы выйдете за огороженную и охраняемую территорию близ аэровокзала, вас тут же начнут хватать за руки, заглядывать в лицо и другими способами сокращать дистанцию, принятую между обычными людьми при общении.

Наша первоначальная мысль — пересидеть до утра в зале внутренних авиалиний, который находится от выхода из международного направо метрах в двухcтах пятидесяти — потерпела провал, так как зал был на ночь закрыт. Ремарка: в момент, когда мы готовились уезжать из страны, стало известно, что внутренний терминал переносят в другое место рядом с тем же летным полем, и, возможно, это уже произошло.

Итак, если вы окажетесь в Ташкенте ночью, то у вас будет несколько вариантов. Добраться до обычной гостиницы, цена за номер от сорока долларов. До гестхауза — например гестхауза Гульноры, находится рядом с базаром Чорсу, что, если вы собираетесь остановиться в Ташкенте на несколько дней, вариант совсем неплохой, 15 долларов с человека; кстати, таксисты в аэропорту сразу предлагали отвезти в это место. И, наконец, до “комнаты отдыха”.

“Комната отдыха” — в “Лоунли плэнет” упоминаются даже две — находится на Северном вокзале Ташкента. На карте города вы найдете еще и Южный вокзал — не теряйте времени на его изучение, пассажирскими поездами ведает именно Северный. И комната отдыха, как это понятно тем, кто помнит советские вокзалы, предназначена для путешественников, которые вынужден на вокзале переночевать. И готовы за это заплатить небольшую мзду. То есть для вас.

Находится Северный вокзал примерно в двадцати минутах езды от аэропорта, и таксисты на первом шаге просят за дорогу туда восемь долларов. На втором — четыре. Игнорируйте эти предложения. И идите прочь от здания аэровокзала, оставляя его за спиной, слегка сворачивая направо. Скоро вы увидите скопище таксистов с машинами и собственно трассу, отойдя по которой чуть в сторону, вы сможете найти машину по нормальной цене. Мы договорились, даже не совершая этого маневра, просто твердо продекларировав, что больше чем за два доллара мы не поедем. Цена на трассе, вероятно, должна быть еще ниже.

Про вокзальных милиционеров было написано, что они вымогают деньги у путников, которые решили дождаться на вокзале рассвета в общем зале. Так ли это — неизвестно, потому что тем, которые попались нам — они, в частности, охраняют вход на территорию вокзала — мы просто сказали, что идем в комнату отдыха.

Вывеску заведения искать с левой стороны фасада вокзала, стоя к нему лицом.

В ней, в этой “комнате”, есть помещения с рядами кроватей, предназначенные для джентельменов и дам по отдельности, а есть комната “для семейных”, как элегантно выразилась заведующая хозяйством маленькая узбечка. Мы могли переночевать в разных комнатах по $6,50 с человека, так как в “семейной” мест не было, но сговорились за десять долларов за двоих прилечь на крытой привокзальной детской площадке. Нам были выданы ватные одеяла, подушки, и мы заснули.

Что сказать — проснуться в незнакомом городе на детской площадке и первым делом увидеть невысокий пластиковый забор, а повернув голову — голубой паровоз и красную горку, с которой можно скатиться, сидя на попе, если вам года три, — это сильно. Короче, я в любом случае “комнату отдыха” рекомендую.

Ташкент

Про Ташкент все знали, а кое-кто и сейчас помнит, что город был разрушен очень сильным землятресением, и его заново отстроили всем советским миром. И говорится об этом, как правило, с грустью. В том смысле, что “старого Ташкента” теперь не увидеть. На самом деле, думать, что старый среднеазиатский город — это какое-то особое сокровище, если только это не какое-нибудь специальное место вроде персидского Йезда, по меньшей мере наивно.

Во-первых, подобный старый город — это отнюдь не средневековый немецкий или итальянский городок с живописными домиками вперемежку с какими-нибудь колоннами, статуями, фонтанами и церковью, которую, например, кто-нибудь великий расписал. Подобный старый город — это глинобитные дома в один этаж, да еще, как правило, спрятанные за высокими глиняными же заборами, в центре Ташкента — с добавлением, вероятно, каких-то присутственных домов, построенных русскими в конце девятнадцатого, начале двадцатого веков.

И никаких тебе колонн с автографом Джотто.

А во-вторых, если уж совсем сильно захотеть увидеть нечто подобное, то старая застройка в Ташкенте и по сей день кое-где прекрасно сохранилась. Ведь во время землятресения был разрушен центр города, но не окраины. Ташкент разросся с 1966 года, и теперь те окраины, по сути, — в центре. Короче, если вы такое не видели, то вперед.

Далее. В городе есть несколько мечетей. Однако если вы собираетесь в Бухару, Хиву или Самарканд, то тратить время на них вряд ли разумно. В упомянутых города всего этого в избытке, и сильно краше.

Так что же делать в Ташкенте, если так или иначе надо провести там время? Предлагаю два возможных варианта.

Первое — в Ташкенте можно есть. Ведь логично предположить, что в столице страны, которая славится своей едой, так что даже в “Лоунли плэнет” на первом месте из ее достопримечательностей стоит плов, наверняка найдутся места, где вам перепадет что-нибудь лакомое. Для того чтобы точно знать, куда ехать, можно поступить несколькими способами. Как то: собрать информацию заранее, или же, сев в любое ташкентское такси, спросить таксиста, где он обычно ест сам, чем там кормят и так далее — таксист мобилен и всегда выберет место, где повкуснее и недорого. В конце концов, поехать на один из ташкентских базаров.

В Ташкенте много базаров, и это те места, которые стоит посетить в любом случае. Ташкент в этом смысле бьет практически любое другое место в стране — это базары столичные, а потому самые большие, самые богатые, самые разнообразные. Для точности добавим: но и самые дорогие. Однако не в этом дело. А дело в том, что если вы выберете любой из них, например, один из двух самых известных — Алайский или Чорсу, — то голодными там точно не останетесь. Потому что на любом базаре всегда найдется съедобный ряд.

Мы отправились на Чорсу. На перекрестке рядом с цирком — он находится вблизи Чорсу — как нам было известно, есть две чайханы (столовые), в одной из которых можно попоробовать какой-то исключительный лагман. Таксист довез нас туда от вокзала за $1,20, и мы уже стали присматриваться, чем поживиться — интересно, что в огромном котле тут варили овсяную кашу, которую ели многие из посетителей, — как сообразили, что у нас по-прежнему нет местных денег.

Сомы у нас появились, когда мы дошли до базара. Еще раз повторю, что искать обменщиков часто не нужно — видя бледнолицего с рюкзаком, к вам обратятся по собственной инициативе. И нашли, что если вокруг еще пустовато, то продавцы еды вовсю уже промышляют. Лагман — $1,20 порция. Заказ-самса из слоеного теста — $1,20 доллара штука.

Пояснение. Самса, как правило, — это пирожок из пресного теста с начинкой из лука, мяса и бараньего жира, который выпекается в тандырах, специального печах, бывает самых разных видов, в том числе с начинкой из тыквы или зелени, и испеченный в духовке — тоже вкусно, но на базаре может быть обычным, либо “заказ”. Приспособленное для местных нужд русское слово — это укороченное “сделанный на заказ”, то есть больше обычного, с большим количеством мяса, из специального теста. Короче, лучше — заказ.

В съедобном ряду был шашлык, плов, нарын — это самодельная тонкая отваренная лапша, приправленная мелко нарезанным отварным мясом, посыпанная черным перцем, в идеале с кружочком казы, специальной колбасы из конины, — снова самса, снова лагман — много.

Кроме того, в Ташкенте можно съесть бешпанджу — шашлык из говяжьего филейного мяса, нанизанного вперемежку с курдючным жиром слоями сразу на пять шампуров, попробовать узбекский вариант бешбармака, найти кафе, где готовят корейскую еду, и закусить там ве-ча — салатом из огурцов с мясом — или распробовать блюдо из собаки. Да мало ли еще что.

Мы все это отложили на потом, потому что принялись за затею номер два, который и вы можете посвятить время. Мы отправились в афганское посольство.

У нас наготове было четыре возможных маршрута, где первым и желанным стоял маршрут через Мазари-Шариф в Афганистане. Для чего надо было получить визу.

По предварительным сведениям сделать это в Москве стало невозможным, следовательно, оставался вариант получения ее в какой-то третьей стране. Узбекистан для этой роли подходит как нельзя лучше в том смысле, что еще и граничит с Афганистаном, куда можно попасть из Термеза посуху.

Зачем в Афганистан? Затем, что эта страна является притягательной из-за своей истории, в том числе и недавней. Затем, что туда ехать не рекомендуют. Затем, что туда сложно попасть.

Найти афганское посольство в Ташкенте непросто. Не потому, что оно находится в каком-то замысловатом месте. А потому, что само место его нахождения постоянно меняется. Судя по отзывам — за последний год три раза. То есть на старые сведения надеяться не нужно.

В настоящий момент оно находится по адресу улица Батумская, коттедж номер один. Это старое название улицы. Новое — имени Сабира Рахимова, каковая отходит от улицы Гафура Гуляма. Так же называется станция метро, находящаяся поблизости. Рядом цирк и базар Чорсу. Что в переводе, кстати, обозначает “четыре реки”. Итак, если не хочется творчества, вы садитесь на такси в любой части города и просите привезти вас на Батумскую недалеко от Софийской — сейчас это Малая Кольцевая автодорога. Вторая возможность — побывав на Чорсу, пройти пешком через парк на задах цирка и, выйдя к оживленной трассе, спросить у местных остановку и номер автобуса до Батумской. Без помощи вы не окажетесь, и за восемь центов получите опыт путешествия в местном общественном транспорте.

У будки с охраной при входе в посольство росли пышные кусты базилика. Охранник вызвал служащего, и появился щеголевато одетый парень, который разговаривал одновременно предупредительно и значительно — велел ждать и заполнять анкеты на получение визы. В помещении, где мы расположились, была небогатая мебель и под стеклом образцы заполнения тех самых анкет. На русском языке. Наконец мы попали к консулу. Он говорил по-русски.

Краткий итог. Визу получить можно, но нужна бумага из родного, то есть, в нашем случае, российского посольства. Суть — он, консул, не хочет за нас отвечать в подобной поездке. Поэтому если кто-то другой возьмет на себя ответственность — пожалуйста. Типа, возвращайтесь с бумагой, и мы тотчас визу сделаем.

Почему мы не отправились за бумагой? Потому что прежде мы посетили контору, где для нас должны были быть забронированы билеты в Термез. Оказалось это не сделано. А Термез более чем в тысяче километров от Ташкента. Это раз. Два — если мы улетали даже на следующее утро, разваливался весь график движения по Узбекистану, ведь мы собирались поехать в Мазари-Шариф на один день. Третье — банальная жадность — несмотря на то, что консул уверял, что виза на один день будет стоит дешевле, стандартная цена за месячную — 65 долларов, произвела на нас неприятное впечатление. Хоп. Не поехали.

А поехали мы, вернее, остались в так называемой “авиакассе” — подобные вывески во множестве украшают Ташкент. Вероятно, в связи со спросом на перелеты в Россию и другую заграницу, а может быть по иным неведомым мне причинам, узбекский народ с удовольствием покупает у посредников. То есть те “авиакассы”, вывески которых вы увидите, это не те авикассы, что вы думаете. Хотя надписи сделаны на русском языке и аэрофлотовский дизайн сохранен.

Надо пояснить, что до пятого августа сего года иностранец, покупавший билеты на внутренние перелеты по Узбекистану, мог здорово сэкономить в том случае, если у него были знакомые хотя бы в том же Ташкенте. Дело в том, что до известной даты все билеты при обозначенной цене в долларах продавались исключительно за сомы, за которые знакомый мог билет заранее выкупить, а вы же, приехав в страну и обменяв на черном рынке свои доллары, ему вернуть. Таким образом возникала разница между “черным” и официальным курсом доллара. С пятого числа билеты за сомы стало можно продавать только гражданам Узбекистана. Точка.

Стремясь еще в августе договориться о билетах, я раздобыл телефоны двух частных “авиакасс” и даже договорился, что мы выкупим билеты за сомы по приезду, но тут грянуло пятое число, и выгодная комбинация развалилась. Однако билеты все равно были нужны, и я попросил забронировать их сразу в нескольких направлениях в расчете на то, что маршрут может внезапно поменяться. Что и произошло после посещения афганцев.

Билетов на наше имя не было. Никаких. Ни в одном направлении. И главное, как оказалось, были раскуплены билеты на ближайшие дни. Некоторые кончились на глазах. Мы выходили посовещаться, а когда возвращались через пять минут — комбинация вновь не складывалась.

Тогда мы вернулись на Северный вокзал, узнали, что четырехчасовой экспресс в Самарканд уходит только в семь утра на следующий день и стоит $9,50 на человека, и уехали в Ферганскую долину.

* * *

Чем занять себя в Ташкенте кроме еды и посещения афганского консульства? Можно посетить центр ремесленников в старом медресе Абдулкасим Шейха. Там продают всякие красивые штуки типа тюбетеек или сюзане, что делают во всяких других узбекских городах, но дороже. Есть еще рисовый базар, угол Абдурауфа Фитрата и Ферганской. Тоже будет наверняка дороже чем, например, в Фергане. Но если вы любите плов, хотите купить хорошего риса, и у вас нет времени, то почему нет.

Но лучше — прочь от столицы.

Коканд

Ближайший стоящий внимания пункт на пути в Ферганскую долину из Ташкента — это город Коканд, прежде столица ханства. Добираться можно на маршрутке, вроде даже на поезде, но быстрее всего на такси.

В машину садятся четыре пассажира, которые платят по 8–10 долларов. Надо торговаться. Потому что, во-первых, можно уехать дешевле, а во-вторых, вам могут предложить ехать по 10 долларов, но уже только вдвоем в машине. Место, откуда отправляются подобные такси, находится недалеко от Северного вокзала, если идти от него налево в случае, если вы стоите лицом к его фасаду. Предложения уехать нам начали делать у самого вокзала, однако мы решили проверить цены непосредственно на стоянке, но, как оказалось, они везде были одинаковы.

Попутчиками у нас оказались парень с девушкой какой-то специальной внешности — у девушки-узбечки волосы были выкрашены в светлый тон, а парень был просто внешне красив, что получило объяснение, когда выяснилось, что наши попутчики — артисты цирка.

Дорога длится больше четырех часов, вокруг хлопковые поля и прочие угодья. Из достопримечательностей попался один туннель и один блок-пост, на котором меня из машины пригласили в некую будку, где очередной военный переписал наши с Мариной данные паспортов в книгу. Миновали Сырдарью. Остановки были короткими, за исключением одной, когда шофер притормозил у придорожного базара, где прямо на обочине торговали дынями и арбузами.

Я выбрал круглую зеленую дыню невиданного прежде сорта. Весила она килограмма полтора, стоила 40 центов. Шофер купил штук шесть удлиненных, светло-желтых, каждая килограмма на четыре, по 80 центов за штуку.

Немного о ценах на эти плоды. Самое удивительное место — магазин в Хиве, где просили по 28 центов за килограмм! Мы не поверили и переспросили. Что же, видимо, в Хиве действительно избыток иностранных туристов. В других местах цены больше чем 80 центов за штуку мы не видели. То есть за пятикилограммовую дыню или восьмикилограммовый арбуз. Может быть, более крупные экземпляры и стоят, предположим, доллара полтора, но нас они не интересовали, да и вас интересовать не будут — столько съесть зараз малореально.

Когда мы въехали в Коканд, первым делом обнаружили, что в городе очень широкие улицы. А дома, напротив, невысокие. Отчего возникало какое-то странное “голое” ощущение. Потом мы увидели аварию.

Надо сказать, что ситуация на узбекских дорогах в смысле разнообразия моделей автомобилей напоминает советскую. Есть седан “Дэу Нексия”, есть крошечная машинка “Дэу Матиз” и, наконец, удивительный, на мой взгляд, автомобиль “Дамас” сборки все того же узбекско-корейского завода “Дэу”. То есть если сравнивать с советским набором, получаются как бы одни “жигули” и два “запорожца”.

“Дамас”, чаще всего используемый как маршрутное такси, представляет собой низкопосаженное на маленьких колесиках невеликое сооружение, почему-то с высокой крышей, как будто предполагается наличие у пассажиров цилиндров на головах. Словом, похоже, что центр тяжести у этого авто находится довольно высоко, и поэтому когда на перерестке прямо перед нами произошло столкновение, то “Дамас” стал кувыркаться так, что из окна вылетела и упала на асфальт женщина. Наконец машина остановилась, оказавшись на крыше, после чего наружу выбрались шофер и оставшиеся пассажиры — всего пять или шесть человек.

Потом мы еще раз проехали мимо этого места — на приличном отдалении от разбитых машин стояла толпа и чего-то ждала.

Мы попрощались с попутчиками, расплатились и поехали в гостиницу “Коканд”. Выглядело это так. Мы спросили у первого же аборигена, как нам туда добраться, и получили подробное объяснение с указанием идти направо. Через сто метров мы решили переспросить еще кого-нибудь, и получили совет… идти налево. И лучше сесть на автобус. Или маршрутку. “Какой номер?” “Пятый”. “Нет, двадцатый”. И так далее. Мы пошли на остановку и просто стали спрашивать у водителей всех останавливающихся автобусов и маршруток, едут ли они к гостинице. И понятно, что довольно быстро уехали.

В холле гостиницы маляры красили стены и нас ждал сюрприз. Суть — номера есть, сколько хочешь и по приятной цене в восемь долларов за ночь с человека, но поселить нас не могут. Потому что у гостиницы нет аккредитации. Проще говоря, в гостинице могут жить только местные. Если нас найдут, то у всех будут неприятности. А кроме того, мы не сможем получить регистрацию.

Регистрация. Запомните это слово. Смысл — вы не должны находиться на территории страны безнадзорно. И должны уметь доказать, что ночевали либо, например, в поезде, либо как раз в специальных, предназначенных для иностранцев гостиницах или гостевых домах, представители которых заявили о вас в милицию — точнее, в местный ОВИР. О чем вы должны получить удостоверяющую бумажку. На выезде из страны эти бумажки с регистрациями могут у вас спросить, и если их не будет, вам грозит вымогательство денег или иные кары, которые вам точно не нужны.

Первые три дня вы имеете права регистрации не иметь.

Уговоры администрации, которую представляли два узбека, чередовались с их звонками по мобильному телефону и переговоров с кем-то. Все чего-то ждали. Результат: в этой гостинице жить нельзя. Есть другая — с регистрацией, аккредитацией и номерами по 60 долларов. Я предложил все-таки оставить нас в “Коканде”, на что нас отвели за угол в аптеку, где мы попали в руки некоей узбечке лет пятидесяти, которая стала звонить в два раза энергичнее, чем предыдущие собеседники, потом поймала для нас такси, и нас отвезли примерно в то самое место, где мы первоначально приземлились.

Это была не гостиница, но квартира, которую отдавали в наем. Две комнаты, телевизор, четыре кровати, диван, два кресла, балкон, кухня и ванная с газовым нагревателем. За все удовольствие — 16 долларов в сутки на двоих. У владельца оказались золотые зубы, и звали его Насруллаев Мирзо Саидович — имя я изменил, чтобы у человека не было неприятностей. Совещались мы у него в конторе, примыкавшей к квартире — если я правильно понял, не единственной предназначенной для сдачи. Мирзо Саидович блистал зубами, курил дамские тонкие сигареты и рассказывал нам, что в Коканде ни у одной гостиницы регистрации нет. Ни за шестьдесят долларов, ни за сколько. Но обещал, что бумаги он нам организует.

Важно — для регистрации не существует единой формы, и в каждом месте вам выдадут какую-нибудь свою бумажку, где будет написано что-то иное — главное, чтобы были ваше имя, фамилия и даты. Плюс печать с подписью, конечно. Поэтому если вам повезет, вы попадете по пути в какое-нибудь место, где вам дадут такую бумажку с открытой датой — это сразу решит все проблемы. Если нет — требуйте в каждом месте любого вида бумагу с именем и печатью — вы не обязаны знать, как она должна выглядеть.

Мирзо Саидович не подвел, и мы стали обладателями бумажек, где было написано, что он получил от нас деньги за “предоставление сервисных услуг” в конкретные дни. Платили мы 16 долларов за ночь за двоих.

Если вы захотите найти это место, то начните с гостиницы “Коканд”. Может быть, положение дел переменится. Если нет, то спросите у администратора, не знает ли он, где можно снять на ночь квартиру.

Где есть в Коканде? Везде, и везде будет хорошо. Теперь о тех местах, где будет хорошо особенно. Номер один по всем признакам — место, про которое нам рассказал хозяин квартиры.

Сев в такси, предлагаете отвезти вас к пограничной части КГБ, где напротив будет чайхана, где делают самсу. Самую лучшую в Коканде самсу. Было сказано — “наманганские делают” , мы без труда нашли это место. Прямо рядом с дорогой — большой тандыр под навесом, а недалеко — пара топчанов с дастарханами. Если кто не знает — это такой невысокий помост с перилами с трех сторон, покрытый тоненькими ватными матрасиками-курпачи, где посередине может помещаться небольшой столик или просто разложена скатерть-дастархан. На помост можно забираться боком и сидеть, свесив ноги, а можно, сняв обувь, усесться по-турецки, можно лечь — все, как вы захотите. Единственное — не очень принято протягивать ноги ступнями к соседу. Если вы в своей компании — все равно не принято. Короче, топчан — это одно из немногих доступных мест, где можно прилюдно ощутить себя римским патрицием — в смысле, поесть лежа.

“Наманганские” оказались подростками лет шестнадцати, а самса была уже готова. Мы попросили две обычных — они были величиной с мужской кулак — и еще одну штуку, которую, как нам сказали, делают только здесь — это была самса с шашлыком внутри, величиной как три спичечных коробка, составленных в длину. Но дело даже не в величине. Внутри было отличное крупно нарезаное баранье мясо с курдючным жиром и луком. Это в обычной самсе. В “шашлычной” — действительно шашлык, окруженный кусочками курдюка, мяса и кипящего лукового соуса. Хрустящая румяная тонкая корочка. Возможно ли передать вкус этой еды? Нет. Бессильны слова. Это был тот случай, когда во время еды можно было умереть от восторга. Если бы можно было от нее оторваться.

Таксист назвал нам еще два места с выдающейся самсой. В Романовском парке и где Горгаз. Мы ели перед отъездом в Романовском парке. Много топчанов, много официанток — немолодых узбекских тетенек, — много мяса в самсе — вкусно. Величиной как кулак богатыря.

Кроме этой была еще съедена самса в чайхане недалеко от того места, где мы жили. Круглая, небольшая, из тандыра. И еще на Янгибазаре. Треугольная из духовки.

Про цены. Янгибазарская — 20 центов, стандартная из чайханы — 32 цента, самая дорогая из Романовского парка — $1,20. За три самсы у “наманганских” было заплачено $1,90.

Про шашлык. Самый распространенный вид еды во время ужина. Это понятно, потому что, как правило, плов и самсу готовят утром, а к обеду все это съедается. Шашлык есть разных видов, кусками или молотый, из баранины или из говядины, есть по особому рецепту, гиждуванский, по названию города Гиждуван, что рядом с Бухарой — вкусно все. Цена за шампур — от 80 центов до $1,20. Жарится все это на древесном угле, сбрызгивается уксусом, куски мяса перемежаются курдючным тающим жиром или помидорами. Подается с салатом из помидоров-огурцов, со свежей лепешкой и зеленым чаем. Это вкусно. Это благодать божья.

Про суп. Видов много. Шурпа, лагман, машхурда, чучвара. Можете пробовать любой — обидно не будет. От 80 центов до доллара. Везде.

Плов — за ним мы специально добирались до Пятничной мечети. И мечеть посмотреть, и поесть плова, который там рекомендовался как особенный. Что сказать — очевидно ведь, что в Ферганской долине невкусного плова быть не может. Около доллара порция.

Виноград на базаре — 40–60 центов за килограмм. Свежие лепешки — 20 центов за штуку. Вино — полтора доллара за 700-граммовую бутылку сухого.

За ужином местная публика выпивает. И штука заключается в том, что выпивает много. В самые будние дни. Пьют водку и пиво. Не вино. Оно и понятно, потому что вино хотя и дешевое, но удивительно невкусное. Я читал об этом немало, но вот оказался искренне удивлен, каким чудом можно исхитрится сделать вино таким невкусным. То же касается и пива.

Есть разные сорта, но самый популярный, как мне показалось, — “Сарбаст”. Который продают в разной посуде, но чаще всего на моих глазах требовали “баклажку” — пластиковую бутылку в 1,25 литра. Стоит около доллара.

Минеральная вода — 1,5 литра — около 40 центов.

Что смотреть в Коканде.

Все от той же гостиницы “Коканд” отходит пеший проспект Истякляль. В самом его начале — несколько зданий явно русской архитектуры конца девятнадцатого века. Ими они и являются. Так же как и являются городскими достопримечательностями.

Миновав эти здания и двигаясь дальше, вы рано или поздно средь дерев парка обнаружите ханский дворец. Худояр — хан, при котором дворец был построен — знаменит тем, что стал последним ханом Коканда, при котором история этой территории как отдельного государства закончилась. Интересно, что и он сам, а потом и его враги, которые свергли его в конце концов, как-то настойчиво пропагандировали против русских, нападали на русские земли и укрепления. Это дело для всех для них кончилось плачевно. А именно, русские войска под командованием в том числе Михаила Скобелева поочередно разгромили крупные города ханства и заняли Коканд. В 1876 году ханства не стало. А ведь даже Ташкент входил в его состав.

Короче, с иностранцев при входе во дворец берут традиционно денег больше, чем с местных. Если я правильно понял, то $1,60. Можно, как советуют, попробовать прикинуться местным, что мы и сделали. Я спросил по-узбекски сколько стоят билеты, услышал ответ, который не понял, потом посыпались еще какие-то вопросы, я почувствовал себя совсем глупо, и подумал, что этот метод экономии — не самый блестящий. Чтобы как-то разрядить ситуацию, я просто предложил дать 80 центов за два билета. Которые и взяли. Мораль: не надо врать.

Внутри дворца — комнаты, переходы, залы, какие-то фото, из которых мне больше всего понравился портрет раскормленного ребенка в халате — наследника хана. Какие-то предметы — похоже на экспозицию краеведческого музея. В одном из дворов музейная тетенька продавала антикварные сюзане, халаты, тюбетейки и прочее. Я выторговал старую керамическую тарелку за четыре доллара.

Снаружи дворец выглядит больше, чем внутри, и поразительного впечатления не производит. Внутри кое-где попадаются розы.

В поисках Пятничной мечети вы можете впасть в ошибку, смысл которой в том, что есть как бы две таких мечети, хотя звучит это и странно. Пятничной традиционно называют самую большую, красивую и так далее мечеть, где происходит торжественное богослужение по пятницам.

Штука в том, что в “Лоунли плэнет” таковой названа мечеть, которая сейчас не действует. И когда вы будете спрашивать местных, где Пятничная мечеть находится, то они вам будут показывать в направлении совсем другой мечети, которая носит в путеводителе название медресе Нарбута-бия (а никак не мечеть), и тоже является достопримечательностью.

Итак. После посещения дворца вы возвращаетесь на Истикляль, где, стоя лицом в прежнем направлении, поворачиваете направо — например, на улицу Туркестан или улицу с интересным двойным названием Амира Тимура или 40 лет Узбекистану, на выбор, и идете себе, спрашивая у местных Национальный банк Узбекистана. Здание банка — самое высокое в округе, и скорее всего, вы его увидите сами. Перейдя канал Кокандсай, на другом его берегу ищете улицу Хамзы — она идет мимо банка и она же проходит мимо того, что названо в “Лоунли плэнет” Пятничной мечетью.

Как узнать? Вы увидите большое огороженное пространство, стоя лицом к которому, обнаружите справа ряды деревянных колонн. Напротив колонн, через лужайку, длится одноэтажное здание, где находятся мастерские, они же магазины мастеров народных промыслов. Двигаясь мимо колонн и мастерских вглубь, вы попадете к дальней стене, за которой музей.

В принципе, просто за вход на территорию надо платить что-то около доллара за человека. Мы отказались, напирая на то, что в музей мы не пойдем, а просто пройдемся по мастерским. Что и сделали.

В одном месте готовят халву — вкусно. В другом ткут икат, что звучит как скороговорка. Икат — это один из самых распространенных и действительно интересных сувениров, который можно привезти из Узбекистана, а конкретно из Ферганской долины. Икат — это ткань с характерным рисунком в виде как бы дрожащих ромбов разного размера. “Дрожание” рисунка есть результат технологии — шелковые или хлопчатобумажные нити сначала окрашивают, а потом ткут вручную, поэтому рисунок и расплывается — для меня чудо, что вообще совпадает. Икат, в зависимости от того, из какой нити он делается, разделяется на несколько видов, в частности, на адрас и шойи. Хотя больше всего в советское время был известен так называемый хан-атлас.

В принципе, различиями и названиями можно голову себе не забивать, тем более что любой продавец ткани все вам расскажет. Можно просто запомнить, что ткань эта бывает и машинного изготовления, и тогда ширина у нее будет значительно больше, чем у сделанной вручную. Ширина допотопных ручных станков — порядка пятидесяти сантиметров, что соответствует ширине готового полотна — шире оно просто быть не может. Ну, и можно еще спросить, из чего ткань все-таки сделана. Самая дорогая и редкая — это шойи, чистый шелк.

После мастерской с икатом мы посетили приют ножовщика, который был приветлив и торговал мне, в частности, маленький нож с лезвием “дамасской” стали, которое он выковал сам. За ножик были спрошены несусветные 60 долларов, а в качестве аргумента в пользу его необыкновенности было сказано, что именно таким внешне ножиком на средневековой картине сын Тимура ест барана. Аргумент мы оценили, но нож не купили.

Если коротко, то по мастерским можно пройтись в целях ликбеза. Вам все расскажут и покажут, но вот покупать все эти вещи лучше совсем в других местах.

Покинув мастерские и колонны — кстати, очень изысканно выглядящие, как по отдельности, так и в стае, — следует двигаться в прежнем направлении до большого перекрестка с кругом, где свернуть на первую улицу слева — по ней рано или поздно вы дойдете до того, что в “Лоунли плэнет” называется медресе Нарбута-бия. “Лоунли плэнет” сообщает, что якобы медресе функционирует, но студентов и обжитых помещений на его прежнем месте нет и, как уверил человек, вызвавшийся быть гидом, в последнее время и не было.

Комнаты, в которых прежде юные богословы находились, довольно спартанские, и это именно что просто отдельные комнаты, разделенные по горизонтали деревянным настилом — так что внизу можно было изучать коран, а наверху есть и спать. Здание бывшего медресе — как раз и есть действующая сейчас Джума масжид, Пятничная мечеть.

Когда мы пришли, внутри в одном из крыльев шло богослужение, но нас настойчиво пригласили внутрь, и дяденька за полтора доллара поводил нас внутри, а после повел смотреть мавзолей матери хана и Дахма-и Шохон или Могила Ханов.

На деле это два кладбища, первое — женское, второе — мужское. Действительно, есть могилы ханов, и матери хана тоже, резьба, расписанные потолки в мавзолее, украшенные вязью каменные плиты. Самое интересное мы обнаружили у входа на ханское кладбище. Там были две женщины у входа, одна из которых явно совершала какой-то обряд, сидя на корточках, а сразу за входом на покрытом деревом выступе лежала укрытая почти что целиком девушка. Бродили, привязанные к дереву, две черные курицы. Похоже, мы попали в момент совершения худойи.

Худойи — обряд, суть которого в принесении в жертву специального животного, в частности, черной курицы, хотя это может быть и баран, во имя, например, исцеления тяжело больного человека. После того как животное с молитвой режут, куски его мяса раздают соседям, знакомым, а из остатков готовят еду, на которую приглашают всех желающих. Худойи также можно устроить и в честь того, что все хорошо.

Найти все эти могилы и мавзолеи не сложно и без провожатого. Для этого надо обогнуть мечеть слева и пройти совсем немного до проема в стене. За проемом начинаются мусульманского фасона могилы обычных людей, места захоронения ханов очевидны, в крайнем случае можно спросить кого-нибудь, кто окажется рядом.

После плова рядом с мечетью мы отправились на Янгибазар. Просто потому, что любим базары. Базар большой, и вы там сможете найти для себя много интересного, в частности, ткани, сделанные в технике икат, вот только стоить они будут раза в три дешевле, чем в бывшей Пятничной мечети. Для того чтобы туда добраться, надо остановить рядом с мечетью любую маршрутку, на которой будет написано “Янгибазар”. Общее правило заключается в том, что надписи на маршрутках и автобусах в подавляющем большинстве случаев сделаны кириллицей. Проезд стоит 8 центов.

Последняя и, на мой взгляд, самая интересная часть Коканда — это так называемый Старый город. Для того чтобы его найти, надо двигаться от медресе Норбута-бия обратно к большому перекрестку с кругом, перейдя который, продолжать движение в прежнем направлении по улице с названием Фуркат. Двигаясь по ней, приблизительно через полкилометра вы дойдете до очередного базара — это будет главный базар города, рядом с которым найдете автостанцию, которая вам впоследствии пригодится.

Пройдя сквозь базар, вы в Старом городе и окажетесь. Как уже было сказано, ожидающие увидеть в подобном месте живописные развалины и фрески руки какого-нибудь Тинторетто будут разочарованы, потому что в махалле этого нет. Вы спросите при чем здесь махалля? При том, что именно в ней вы и окажетесь.

Махалля — это часть города, квартал, в другом смысле — “община”, место, где люди живут в городе практически на основе деревенских законов. То есть все друг друга знают, могут всем миром помочь или же всем миром осудить и так далее. Не говоря о том, насколько хотелось бы жить в таком месте, отметим внешнее — люди будут с вами здороваться, когда вы пройдете по улице, улица будет чистая, покосившихся заборов вы не увидите. Вообще, на улице будет ощущение, что вы у кого-то дома, во дворе что ли, — это очень интересно.

Центром махалли в прежнее время всегда являлась мечеть. В том месте, куда вы попадете, их будет две. Зимбардор и мечеть и медресе Хаджибека. Последняя оказалась давно закрыта, а у первой ворота были настежь, а когда я зашел внутрь, то увидел тенистый двор и длинные скамейки вдоль внутренней стены. На скамейке сидело десятка два стариков в одинаковых черных халатах и тюбетейках и о чем-то разговаривали. Ну, вот как в сельском клубе. Если задуматься — то там они и находились.

Покинуть Коканд не сложно — нужно добраться до автостанции рядом с главным базаром и сесть там на автобус. Например, в Фергану.

Фергана

Ферганский конфликт июня 1989 года стал одним из первых в СССР. Узбеки дрались с турками-месхетинцами, и что это были за турки, и из-за чего они дрались с узбеками — тогда никто не понимал. Слава богу, это было далеко и мало кого касалось. Так тогда представлялось.

Не пересказывая подробно суть конфликта, скажу только, что турки были потомками сосланых из прилегающих к Турции частей Грузии — из Аджарии, из Месхетии. Поэтому и назывались месхетинцами. А смысл конфликта представляется реакцией узбекской молодежи на развал Советского Союза. При чем тут турки? Вернее всего — не при чем. Может быть, они просто считались наиболее “неместными”, что ли.

В 2005 году в Ферганской долине были волнения в Андижане. Которые коротко можно охарактеризовать как недовольство действиями властей. Центральная узбекская власть с волнующимися миндальничать не стала. Как результат — около двухсот погибших, в том числе и гражданское население, часть которого, спасаясь, ушла тогда в Киргизию.

Обратная ситуация возникла уже в 2010 году, когда в киргизском Оше стали между собой драться и убивать друг друга киргизы и узбеки, отчего тысячи узбеков стали переходить границу.

Ферганская долина является, вероятно, самой плодородной частью Средней Азии. На ее территории самая большая плотность населения в регионе. Почему здесь люди убивают друг друга — двумя словами не объяснить, конфликты все друг на друга непохожи. Но вот одна штука — дело в том, что до Советской власти Ферганская долина никогда не была разделена между разными государствами.

* * *

Из Коканда в Фергану мы уехали на обычном автобусе с автостанции — стоимость проезда 80 центов, ехать около двух часов. Автобус прибыл к базару, где находится “старая” автобусная станция. Справедливости ради заметим, что все без исключения скопления общественного транспорта находятся недалеко от базара.

Дальше нам надо было где-то поселиться, и мы отправились искать заранее выбранный гестхауз Сони, который находился, как я вычитал, в “Лоунли плэнет” на улице Ахунбабаева под сорок девятым номером в одном квартале от центрального парка имени Ал-Фаргани.

Оказалось, что местные жители не знают такой улицы, однако вот обладают гостеприимством. Короче, мы попросили у первого попавшегося человека мобильный телефон и позвонили Соне. Денег с нас не взяли. А улица, как оказалось, всем хорошо известна, только надо было назвать ориентир — вторую школу, пройдя мимо которой, оказываешься на Ахунбабаева, потом налево, и метров через двадцать будет искомое место на другой стороне улицы.

Это оказался богатый дом. Если кто не знает, что из себя традиционный узбекский или таджикский дом представляет, то попытаюсь описать его.

Снаружи вы видите глухую стену и глухие же ворота, что выглядит не очень приветливым. Но. Ваше мнение изменится тут же, как только вы окажетесь внутри. Надо просто иметь в виду, что мусульманская традиция подразумевает закрытость домашнего быта от посторонних.

Итак, войдя, вы оказываетесь во дворе, который включается в себя место, где можно поставить машину, а в нашем случае и две; место, где под виноградником стоит топчан, или айван — уже описанное деревянное невысокое сооружение с перильцами, где можно прекрасно есть, болтать, пить чай, да хотя бы и спать, — и, наконец, сад — в этом конкретном случае засаженный гранатовыми и инжировыми деревьями вперемежку с кустами роз.

Двор с трех сторон окружают строения — в нашем случае, все жилые. Тут возможны варианты, и в одном из строений может быть сарай, да хотя бы и содержаться скот, но в нашем случае центральный дом был родительским, тот, что налево, — предназначенным для сына, а справа — как раз сдавался.

В этой половине было три спальни, огромный холл, кухня и два туалета с ванной. Выяснилось, что мы попали сюда на постой случайно, так как хозяева затевали ремонт и гостей не принимали.

Короче, мы кроме нашей комнаты занимали все пространство вдвоем. Стоило это удовольствие по 11 долларов с человека — было сказано, что с французов берут по двадцать, а на следующий день объявили, что после раздумий цена в 12 долларов с человека им кажется более подходящей. В общем, за такие вещи надо карать и покидать подобные места, но надо иметь в виду, что Фергана — место дорогое, и в не самом новом “Лоунли плэнет” цена в 15 долларов указана как самая обычная.

Тут самое время, как мне кажется, поговорить о стоимости денег в республике. Как выяснилось из разговоров с местными, средний заработок составляет 150–300 тысяч сомов на человека, что навело на мысль, что без последних трех нулей таковой будет похож на советские зарплаты. И если взять, например, стоимость лепешки на базаре, которая стоила в 1988 году пятьдесят копеек, то да, и сейчас она стоит 500 сомов. Есть и другие совпадения — в смысле стоимости бутылки сухого вина, полтора рубля и 1500 сомов, и мяса на рынке, пять рублей и 5 тысяч сомов, за одним очень важным исключением — бензин. Он, так же как и дизельное топливо, стоит больше тысячи сомов, то есть, считай, больше рубля. Короче, в любом случае придуманная аналогия в той или иной степени отражает отношение узбеков к своим деньгам, и тысяча сомов, приблизительный рубль по-старому, это вроде как немного, но за эти деньги будут торговаться, что и вам не худо делать. Чтобы не выглядеть смешным заморским индивидом, который не знает цену деньгам.

Что делать в Фергане? Первое и очевидное — это посещение базара. Особенно если вы любите плов. Потому что на этом базаре вы увидите как раз и ту желтого цвета морковь, из которой традиционно готовят здешний плов, и вывешенные на продажу курдюки, с жиром которых плов становится отменным, но самое главное — на ферганском базаре вы попадете в рисовые ряды.

Не секрет, что от риса — опуская умение того, кто его готовит — качество плова зависит в первую голову. Если даже вы вообще ничего не понимаете в этом, то все равно можете знать, что для плова не подходят крахмалистые сорта — из них варят кашу, — а подходят, напротив, те сорта, которые впитывают в себя масло и воду, но при этом не слипаются во время варки.

Вот в Ферганской долине традиционно и выращивают самый лучший для плова рис. То, что вы увидите — сравнимо по своему качеству с выдержанными сырами, трюфелями и черной икрой, особенно если учесть, что количество выращиваемого риса этих сортов совсем невелико. И пожалуй, ни в каком другом месте вы не увидите эти сорта в таком разнообразии.

Это многим известная девзира. И девзира сорта чунгара. И каракалтак, в переводе — “черная палка”. И еще много других, среди которых возвышается вершиной дастар-сарык, сорт риса для плова, который еще и дополнительно выдерживают по несколько лет в мешках, поливая их водой и высушивая, — лучший.

Вряд ли у вас будет возможность готовить плов, пока вы будете в Фергане. Зато ничто вам не мешает его есть. И это одно из тех развлечений, которым можно предаваться в любом узбекском городе, тем более в щедрой Фергане. Мест много, и вы можете смело выбирать любое, надо только избегать самых центральных, может оказаться дороже и менее вкусно, там посетителей и так хватает.

Можем рекомендовать чайхану, если двигаться по Ахунбабаева от указанного гестхауза в центр, в сторону базара и автостанции. Чайхана находится рядом с мостом, и найти ее несложно. Там был вкусный плов — $1,20, разные супы (чучвара, шурпа, лагман) по доллару, шашлык — тоже в районе доллара, но самое главное, мы там попробовали самсу, что называется, “с косточкой”, когда внутри запекается целый кусок бараньей корейки, и действительно с косточкой. Самса эта совсем большого размера, и едят ее, укладывая на тарелку дном самсы кверху. После чего это дно срезают, и получается как бы миска из пропеченого хрустящего теста, полная бульона из лука, мяса и курдючного жира, в которой лежит большой кусок нежного мяса. Едят все это ложкой, руками, используя отломленные кусочки теста — это праздник души и тела. Вегетарианцам тут не место.

Вегетарианцы могут отправится в корейские ряды на базаре. Там продают различные соленые и маринованные овощи — морковку, капусту, баклажаны, грибы, огурцы, самые разнообразные смеси из этих продуктов. Корейцев сослали в Среднюю Азию с нашего Дальнего Востока, их кухня адаптировалась к местным продуктам и стала иной. То есть в Корее такой еды не встретишь. В отличие от Ферганы, где вы можете купить горячую лепешку, попросить положить вам по 100–200 грамм каждого вида овощей в пакетики, и съесть все это тут же — это очень вкусно, хотя и остро. От двух до 10 долларов за килограмм.

Десять долларов за килограмм стоит рыба “хе” — не вдаваясь в подробности, это сырая рыба, которую готовят, маринуя в смеси масла, уксуса и пряностей, — вкусно.

Ряды, где продают соленые урюковые косточки, орехи, сухофрукты. Большой лепешечный базар.

Вкусна кукурузная тортилья, очень вкусен и душист ржаной хлеб, и французский багет хрустит и хорош, но узбекская лепешка, “патыр”, — это хлебная роскошь, это золото хлеба. Стандартный патыр — 20 центов.

Если вы не любите еду или уже поели, то можно посетить Ферганский региональный музей. Сделать это можно хотя бы для того, чтобы понять, как город приобрел современный облик.

Якобы поселение на этом месте существовало очень давно. Но все изменилось в 1876 году с падением Кокандского ханства. Чему немало способствовал будущий Ак-паша — “белый генерал” — Михаил Дмитриевич Скобелев. Именнно во многом его усилиями ханство было “приведено к покорности”, как тогда говорили, а сам Скобелев назначен военным генерал-губернатором. Вместо Коканда главным городом было решено сделать Новый Маргелан — будущую Фергану.

Город был распланирован на европейский и одновременно военный лад, что легко обнаруживаешь, когда ходишь по его центру. Имеется парк — понятно, что имени Ал-Фаргани, имя этого ученого город носит с 1924 года. С 1907 по 1924 годы это был город Скобелев. Кстати говоря, когда пала Хива, в ее штурме также принимал участие будущий Ак-паша.

Музей сонный. Барышня-билетер согласилась взять с нас как с местных 40 центов против $1,20, но рюкзаки пришлось сдать — это оказалось строго. На самом последнем этаже мы обнаружили выставку работ некоего фотокорреспондента с сорокалетним стажем. Со снимков лучились улыбками дети, спортсмены, крестьяне и чиновники. Фотолюди рапортовали о счастье. Возникало ощущение уже виденного.

Если вы окажетесь в Фергане в воскресенье, поезжайте на базар Кунтепа, что недалеко от города Маргилан. Маршрутки и автобусы идут туда все по той же Ахунбабаева, так нам сказала хозяйка гестхауза, но туда мы уехали на такси от базара за 80 центов с человека.

Ехать минут сорок, и вы попадете на здоровенный базар, где чего только нет. Но так как детали для автомобиля вас вряд ли заинтересуют, то идти вам в дальний конец, где торгуют всякими традиционными вещами: чапанами — ватными халатами, тюбетейками, чорси — специальными поясными платками для мужчин и так далее. По дороге будут ряды с икатом, о котором уже рассказывалось, и выбор здесь самый большой, а цены самые низкие. Можно, конечно, отправиться за икатом на фабрику “Ёдгорлик” в Маргилан, что в переводе обозначает “сувенир”, но цены там будут много выше.

По дороге на Кунтепу едешь мимо хлопковых полей. Вообще, мимо них часто едешь в Узбекистане. Однако вот от водителя маршрутки на обратном пути я узнал, что, оказывается, так называемый добровольный выход на поля в выходные для рабочих и служащих никто не отменял, то же касается школьников. После мы узнали, что и студентов вузов так же, как и в прежнее время, отправляют “на хлопок”. И норма теперь не 20 килограммов в день, как в советское время, а 40–50.

Вес хлопкового волокна из одной созревшей коробочки составляет 3–7 граммов. Делайте выводы сами.

“Добровольным” является также участие частных автопарков в бесплатной перевозке людей на поля. Если верить нашему водителю.

* * *

Из Ферганы можно поехать в другие места долины. Мы выбрали Куву, Шахрихан и Андижан. Были проигнорированы Маргилан, в котором кроме шелкоткацкой фабрики и мечети смотреть было нечего. А также Риштан, центр керамики, известный не только в Ферганской долине и Узбекистане, но и за их пределами, — как раз по причине известности. Предыдущий опыт подсказывал, что дороже всего всякого рода изделия народных промыслов именно в тех местах, где их изготавливают. Почему — потому что в расчете на то, что там будет дешевле, все туда и едут.

Кува

Маленький город, который находится приблизительно на полпути из Ферганы в Андижан. Ехать с автостанции от базара на маршрутке около сорока минут и 20 центов. Маршрутки отходят одна за другой, так что ждать не надо. Кува — это пересадочный пункт, и туда идет постоянный поток общественного транспорта.

Зачем ехать в Куву? Дело в том, что на окраине современного города был раскопан город древний, который существовал до тринадцатого века, то есть до прихода Чингисхана.

А возник этот город, как мы прочли, готовясь к поездке, в 3–4 столетии до нашей эры. И были там мастерские, и площадь, и дворец, и буддистский храм, и много всякого другого, что хотелось увидеть.

Про местонахождение раскопок было сказано, что они находятся на северо-западной окраине города — на этом и все. Таким образом, нам оставалось только расспрашивать местных людей, которые и сказали, что надо двигаться к холму с гигантским памятником Ал-Фаргани, который мы миновали, въезжая в город. К памятнику по длинной лестнице поднимались новобрачные.

Мы тоже поднялись по этой лестнице, и к своему удивлению действительно обнаружили обширные раскопки за памятником. Определить площадь и дворец, впрочем, оказалось невозможно — вокруг на большой площади было множество разнокалиберных ям. Было совершенно пустынно, и только метрах в трехстах стоял какой-то человек с повязанным вокруг головы платком.

Это оказался Геннадий Петрович Иванов — самый главный человек, который вот уже несколько лет раскапывает Куву, — такое везение. Мы посмотрели, как рабочие вынимают землю из совсем уже глубокой ямы — оказалось, что время образования Кувы с каждым годом становится все более ранним. Мы застали тот момент, когда раскоп достиг культурного слоя, относящегося к пятому веку до нашей эры — считается, что примерно в это время возник один из старейших городов Центральной Азии — Самарканд. Потом нам показали дворец. Было не очень понятно, но теперь мы можем сказать, что видели его.

Самое большое открытие для нас после общения с археологом — оказывается, после того как раскоп сделан полностью и стало, скажем, понятно, где сидел царь, а где была царева спальня, все это после изучения вновь засыпают землей.

Следующим был Андижан.

Андижан

Зачем? Затем, что самый большой город в Ферганской долине. Затем, что здесь были волнения 2005 года, о которых написано выше. Затем, что здесь близко Киргизия и город Ош, в котором люди убивали друг друга совсем недавно. Да и место начала первых турецких погромов находится недалеко отсюда — в Кувасае. А еще в 1990 году в Андижане были погромы армян и евреев. То есть это такое место, где по меньшей мере последние двадцать лет все время искрит. Плюс в этом месте вроде бы родился Бабур — правнук Тамерлана и первый Великий Могол.

Итак. Ехать на маршрутке часа полтора за 80 центов. Машина остановится на станции рядом с Янгибазаром, который вы можете посетить, потому что там есть, например, столовая, где можно поесть. Также туалет — вход за 8 центов. Далее сесть на маршрутку, 20 центов, которая идет по улице, перпендикулярной той, по которой вы приехали, и двинуть в левую сторону до Колхозного базара.

Колхозный базар больше Янгибазара, и там, например, цены на пряности (зира, джамбул, сидона) лучше, чем в Фергане, а главное — рядом находится Пятничная мечеть, которая теперь превращена в музей. Вход в музей стоит $1,20, но мы не пошли, ограничившись снимками и тем, что прогулялись по внутреннему двору. У мечети красивый купол. От Колхозного же базара отходит маленькая улочка, которая ведет к неким строениям, где жил и учился Бабур.

Никаких битых пулями стен и блокпостов в городе не оказалось, поэтому ехать или не ехать вам сюда — решайте сами. При наличии времени или по пути в Киргизию — почему нет.

Шахрихан

Место, куда я специально готовился поехать. Все дело в том, что в Узбекистане, так же как и во многих странах Центральной Азии, делают ножи. И если неискушенная публика ничего не знает про таджикские ножи и кое-что о ножах уйгурских, то про узбекские слышали многие.

Прежде всего определимся с названием. “Пичак” — слово, которым многие обозначают традиционный узбекский нож, это просто “нож”. То есть русское слово “нож” так переводится на узбекский и будет обозначать все что угодно — от перочинного прибора до поварского.

Если же речь заходит о ножах традиционных, то правильно будет называть место изготовления. Эти ножи делают в Бухаре, Хиве, Коканде, вам могут назвать еще какие-то места, как самые стоящие, но факт состоит в том, что массово ножи делают в двух местах в стране — в кишлаке Чуст и местечке Шахрихан. И в Чусте делают больше и, вероятно, качеством ничем не хуже, чем в Шахрихане. Но! Шахрихан был совсем близко, а кроме того, представилось, что если там ножей делают меньше, то они, как менее массовое изделие, могут оказаться все-таки лучше.

Ехать из Ферганы до Кувы. Там садиться на маршрутку до Шахрихана. Около получаса, 20 центов.

От автостанции до базара рукой подать — просто перейти дорогу. А там спросить. Любой скажет, где найти “ножевой” базар. Он представляет собой один не очень длинный ряд, где выложены те самые традиционные ножи. Кованые. Важно помнить, что чаще всего они делаются из рессорной или подшипниковой, то есть “черной” стали, которая будет ржаветь, если за ней не ухаживать. Уход прост — надо протирать нож досуха после того, как вы его помыли. Это все.

Сделанные из подшипниковой стали ножи легко точить: достаточно провести лезвием несколько раз по донышку пиалы или просто тарелки — нож снова будет острым.

Есть лезвия, сделанные из клапанной стали и из нержавейки, но их меньше. Такие ножи не ржавеют.

Рукоятки самые разнообразные. От вполне наивных и поэтому симпатичных из плексигласа до всякого рода из рога и кости. При выборе хорошо говорить, для чего вам нож нужен — или мясо резать, или просто подарить кому-то. Цены — от трех долларов до сорока.

* * *

Был последний день в Фергане, когда, покинув городской музей, мы увидели шатер и афишу, на которой было написано: “ Цирк-шапито! Первый раз в Фергане! Уссурийские тигры!”

Вот вы давно последний раз были в цирке-шапито? Да еще где-то в маленьком заштатном городе? Я — ни разу. Мы торжественно купили билеты в ложу за два доллара и в семь часов вечера входили в набитый до отказа желтый шатер.

“Ложей” оказались точно такие же скамейки, что окружали по периметру манеж, только напротив артистического выхода. Зал бушевал полный. Кричали дети, громко говорили взрослые, привлекал к себе внимание подросток, который продавал леденцы, подбавляли звука люди на манеже, которые спешно что-то доделывали, и, наконец, перекрывая все, раздался надрывный голос администратора, который пытался усадить опоздавших в последний ряд: “Или вы сейчас все подвинетесь, или я сейчас умру прямо здесь!”

Грянула музыка, и начался парад-алле. А потом за полтора часа мы увидели все. И жонглера, и акробатов, и воздушных гимнастов, и, конечно, уссурийских тигров. И было счастье. И дети в бантах. И короткие и бурные аплодисменты, потому что следом за одним номером шел другой, и как-то было понятно, что номер лучше смотреть в тишине. И были клоуны. “Внимание, внимание!” — закричал один из них, и сердце мое замерло. “Говорит Германия!” — через паузу отозвался другой. Зал захохотал, и я понял, что все вернулось вот хотя бы на этот миг.

Когда представление закончилось, возбужденные и смеющиеся люди высыпали на улицу, но не расходились сразу, потому что как-то действительно не хотелось расходиться, тем более что прямо рядом с шатром сидел маленький медвежонок, которого можно было погладить и сфотографироваться с ним. К нам подошел администратор: “Имеем львицу, — заговорщицки сказал он. — Желаете фото?”

Мы отказались, тем более что из шатра в этот момент вышел наш знакомый циркач, с которым мы вместе ехали в Коканд. Он был еще в сценическом костюме и тоже улыбался. Он кивнул нам и спросил: “Вы видели?”

Потом мы немного посидели в центральном парке, освещенном разноцветными фонарями вполнакала, — вокруг гуляли люди, и несмотря на то, что это было воскресенье, упорно казалось, что только суббота.

Прощальной арабеской в бывшем Скобелеве оказалось встреча с человеком, с которым мы познакомились, вернувшись домой. Вместе с хозяином дома мы обнаружили его во дворе под виноградником, где на топчане были разложены фрукты и стояла початая бутылка водки.

— Мой друг, — сказал хозяин дома. — Валера. Военный летчик. Когда дворец Амина в Кабуле захватывали, это в том числе на его самолете десантники…

— Было дело, — отозвался Валера и перечислил все регалии авиаполка, в котором служил. — Имени Чкалова, — сказал он. — Имени моего дяди.

— В смысле? — удивился я.

Ночь. Фергана. Яблоки и арбуз. Водка кончилась.

— Я Валерий Чкалов, — сказал гость. — Племянник героя Валерия Чкалова.

* * *

Для того чтобы вернуться в Ташкент из Ферганы, можно сесть на такси и часов за пять с половиной и 10–12 долларов доехать до места. Другой вариант — это самолет.

До аэропорта в Фергане можно доехать на 21-м автобусе, который идет из центра города и, в частности, проезжает недалеко от заведения с названием “Тадж-Махал” — известный местным людям ориентир (кстати, рядом несколько магазинов с богатым выбором спиртных напитков). Ехать примерно полчаса, стоит четыре цента.

На входе в здание вы пройдете через рамку, а вещи исследуют с помощью рентгена. Идите в кассу, и если даже билеты нельзя будет купить тотчас, то их можно забронировать.

Надо иметь в виду, что покупка билетов в ферганском аэропорту — дело для иностранцев двухтактное, потому что прежде всего вам выпишут бумажку в отдельное окошко, где у вас примут валюту — доллары, а только потом в ответ на другую бумажку, которую выпишут уже там, дадут билет. Короче, если вы собираетесь приехать пораньше и выкупить билет, справьтесь сначала, будет ли работать доллароприемное окошко.

В Фергану есть рейс из Ленинграда, который прибывает рано утром, и он-то вам и нужен, потому что прибывает большой самолет “Боинг”, который становится в Фергане практически пустым, после чего летит в Ташкент. Вывод: если вы даже не купили билет заранее, можно приехать в аэропорт рано утром и сделать это прямо пред вылетом — нас заверили, что это возможно всегда.

О брони. Перелеты в Узбекистане недорогие, и поэтому — либо по иной причине — узбек летать любит. Так что билеты лучше бронировать заранее и… в аэропорту. То есть “авиакассы”, о которых я писал выше, — не самое надежное место.

Доехать до аэропорта в Фергане около четырех утра на такси — 60 центов. Авиабилет до Ташкента — 42 доллара. Лететь час.

Ташкент–Ургенч

Важная информация была получена от сына хозяина гестхауза в Фергане. Если вам надо вылететь прямо сейчас, а в кассах говорят, что билетов нет, — идите к начальнику смены аэропорта. Улыбайтесь, придумывайте какую-нибудь историю или предложите денег — если места в самолете есть, то вас посадят.

Так мы едва не успели на стыковочный рейс Ташкент–Ургенч — багаж привезли позже на десять минут, и мы остались с носом. Следующий рейс был через три часа, и сказать внятно, будут билеты или нет, начальник смены не мог. Выйдя наружу, мы попали в руки аэропортовским ловкачам.

Первым был шофер, который пробился через милицейское ограждение, чтобы сделать нам ослепительное предложение — за сто двадцать долларов доехать до Ургенча на его машине. Дорога должна была занять 12 часов. До Самарканда — три, потом до Бухары — еще три, прикидывали мы, а потом через пустыню еще шесть часов — вроде все сходилось. Правда, позднее, уже оказавшись в Ургенче, мы узнали, что трасса Бухара–Ургенч ремонтируется, и вместо шести часов теперь забирает все двенадцать. Мы ответили, что подумаем, и тут же к нам подошел следующий.

Суть его предложения — у него есть знакомая кассирша, и если мы хотим, он позвонит ей тотчас. Она сделает нам билеты “по блату”, только надо немного доплатить. “Немного” — оказалось двадцать долларов. И если первый “помошник” хотя бы готовился сесть за руль, пусть вводя нас в заблуждение, то второй придумал гениальный бизнес. Билеты появляются — он зарабатывает 20 долларов. Не появляются — увы, он ничем помочь не может.

Короче, мы отказались от всех предложений, и я отправился уговаривать начальника смены. В результате без всякой доплаты билеты были куплены, и мы улетели в Ургенч на турбовинтовом самолете. Стоимость билета — 84 доллара в один конец на человека.

Ургенч–Хива

Штука заключалась в том, что в наш самолет багаж грузили вручную. И складывали его, так сказать, на корме и на носу просто на полки. Рассказываю это затем, что перед посадкой в Ургенче Марина придумала подойти к стюардессам, я спросил у них разрешения и наш багаж с полки просто снял, не дожидаясь грузчиков. Так мы оказались на воле примерно за полчаса до всех остальных.

Правильный способ выбраться из аэропорта и добраться до Хивы таков: просите отвезти вас в Ургенч — это должно стоить $1,20–$1,60 за машину. Просите отвезти к базару, где ищете такси до Хивы, такса — $1,60 за человека. Еще вариант — трамвай, который идет тридцать пять километров от города до города за 20 центов, но это долго еще и потому, что трамвай ходит редко. Итого, если вас двое, — $4,80 в сумме.

Таксисты, естественно, настаивают на прямой поездке и просят 10 долларов за машину. Мы сговорились за шесть.

Хива

Одно из самых популярных мест в Узбекистане наряду с Бухарой и Самаркандом. В прошлом — столица одноименного ханства. А еще раньше здесь находилось Хорезмское царство. Со столицей в городе Ургенч. Не нынешний узбекский, но туркменский город с названием Куня-Ургенч. Столица переехала, и виной этому был поворот Амударьи.

Хорезмское царство, а точнее — шахство, так как его правитель именовался хорезмшах, плавно существовало якобы с примерно пятисотого года до нашей эры и вплоть до 1510 года уже нашей, когда было переименовано в Хивинское ханство. Однако если вы представляете себе государство с едиными границами, неким постоянным устройством, более-менее единое по этническому или там религиозному признаку, то это не так. В целом получается, что Хорезм как-то без конца завоевывали, и он переходил из рук в руки, лишь около 1200 года нашей эры сам всех вокруг завоевав. Однако лишь на короткий период. Дальше все покатилось как и раньше. Русские взяли Хиву, так же как и Коканд, в конце девятнадцатого века, точнее — в 1873 году. Командовал войсками генерал Константин Кауфман.

Интересно то, что многие из хорезмских крепостей построены в начале первого тысячелетия, а отнюдь не в эпоху расцвета.

Где жить в Хиве? Заведений очень много, потому что Хива — это очень туристическое место. И хотя вот мы были не в самый сезон, в некоторых местах свободных комнат не было. И вы наверняка столкнетесь с чем-то похожим, но это не повод для огорчения — как я уже сказал, заведений очень много, и открываются новые.

Мы, в частности, остановились в одном из таких. Называется гестхауз “Алибек” и находится, если стоять лицом к Западным воротом Ичан-калы, старого города — рядом с ними минарет Кельте-Минар, его вы всегда найдете, — с левой стороны вдоль дороги.

Двухэтажное деревянное здание с козырной террасой на уровне второго этажа, где и комнаты. Комнаты большие, белье чистое, кондиционер есть, хозяева улыбаются. Мы договорились за 12 долларов в сутки за комнату. Минуса два. Туалет и душ один, находится все это на первом этаже — ночью добираться не очень удобно. Второе — мистическим образом каждую ночь пропадало электричество, соответственно лампочки не горели, и вода нигде не текла, насос тоже не работал. Ночь — не время для улыбок.

Где есть? С этим плохо — по той же причине, что хорошо с гостиницами. То есть туристические заведения присутствуют, но если вы не пенсионер из Баварии, вам там может показаться обидно дорого. Что делать? Спросите в гостинице какую-нибудь чайхану, где едят местные, — нам подсказали одно такое место. Искать так — если стоять лицом к Западным воротам, то двигаться по дороге налево до перекрестка, где свернуть направо и идти вперед, разыскивая взглядом бетонную фигуру женщины с ребенком. Монумент будет в кустах с левой стороны. Рядом чайхана. Не очень вкусно, но явно дешевле чем в старом городе.

Другой вариант — это маленький базар и магазины, про путь к которым надо опять-таки спросить местных, перемещаясь между домами препендикулярно к стенам крепости у Западных ворот. Третий вариант — сугубо утренний. Это Декханский (Крестьянский) базар, который находится у Восточных ворот. На базар вы рано или поздно наткнетесь, если станете обходить старый город вокруг, либо пройдете его насквозь все от тех же Западных ворот. Там будет самса за 40 центов, фрукты, лепешки.

Гораздо богаче в этом смысле Ургенч, в котором вы можете оказаться по разным причинам — например, решите съездить на ургенчский рынок. Вот на одной из его окраин есть целый ряд заведений, где вам предложат всякие разные вещи. Особо рекомендуется рыба, которую при вас убьют, почистят, разделают и поджарят — не надо забывать, что недалеко Амударья. $2,50–3,50 за килограмм. Самая занятная рыба — это “змейголова” или “змееголов”, которая действительно похожа окраской и формой на змею и относится к реликтовым рыбам, которые могут также дышать атмосферным воздухом и двигаться по суше. Для вкуса это значения не имеет, но имеет то, что рыба эта относится к хордовым, то есть у нее вообще нет мелких костей. Ну, вот как у осетра. Вкусно.

Что смотреть? Едут в Хиву в основном ради двух вещей. Ради старого города, который называется Ичан-кала. И ради хорезмских крепостей, которые находятся ближе к Ургенчу, но из Хивы тоже досягаемы.

Старый город — Ичан-кала — является компактным сооружением, так как обнесен крепостной стеной. Стена глиняная и выглядит не очень внушительно — вероятно, как раз из-за материала. Еще, как видно, стену восстанавливали, так что она смотрится вчера построенной. Зато внутри масса всего старого, да и сама стена не столь безнадежна, как кажется в первый момент, в особенности потому, что на нее можно забраться и погулять над городом.

Мы взобрались на стену у Северных ворот и дошли до стен Куня-арка — цитадели, бывшей ханской резиденции, на которую тоже пускают. Но уже за деньги, $1,20, и, типа, здорово встретить там рассвет. Или закат.

У Западных ворот, как я уже написал, первое, что видишь — это Кельте-Минар, толстый такой обрубок недостроенного минарета. Да, производит впечатление. Много медресе, мечетей. Я посетил мавзолей Пахлаван Махмуда, $1,20. “Пахлаван” в переводе — “богатырь”. Смотреть особенно не на что. За исключением дяденьки, который, сидя в углу главного помещения, явно совершает какие-то духовные отправления. Люди к нему так и идут. С лепешками, деньгами и прочими благами. Дядька важно водит руками и что-то бормочет. Все-таки религия — это яд.

Пятничная мечеть — да, необычная, большое полутемное помещение, полное тонкошеих колонн. Вроде бы их целых двести.

Короче, про все эти архитектурные чудеса Ичан-калы уже так много написано, что я умолкаю.

Из интересного — мы видели, как вечером целая процессия местных женщин с ведрами отправлялась за водой под землю. В городе есть водопровод, как нам объяснили, но вода для питья не годится, так что вот набирают из подземных источников.

О хорезмских крепостях. Тут важно понять, что их много — это первое. И второе — все они так или иначе друг на друга похожи. То есть ожидать, что вы увидите какие-нибудь замысловатые бастионы, эскарпы, капониры или там редуты с равелинами, не стоит. Вы их не увидите. Хорезмские крепости — старые, некоторым почти что по две тысячи лет, так что все, на что вы можете рассчитывать, это стены из глины. Правда вот, не восстановленные, что производит впечатление.

Есть стандартный набор крепостей и стандартная цена за экскурсию. Кызыл-кала — Красная крепость, Топрак-кала — Земляная и Аяз-кала — Крепость на ветру. Точка. Сорок или пятьдесят долларов, в зависимости от вашего умения торговаться. Полдня времени, и вы свободны. Особо продвинутые могут отправиться в палаточный лагерь близ Аяз-калы — это самая известная крепость, — провести там вечер, потусоваться, а утром встретить рассвет. Как вариант — встретить рассвет верхом на верблюде. Удовольствие, как пишут в “Лоунли плэнет”, — 30 долларов с человека за место в юрте.

Что сделали мы? Начать с того, что мы хотели увидеть Чильпык. Чильпык — это “дахма”, зороастрийская “башня молчания”. Мы из-за темноты не увидели такую в пакистанском Карачи, второй раз упустили возможность забраться на нее близ Йезда в Иране — в общем, это была третья попытка.

Если кто не знает, “башня молчания” — это кладбище, так как по зороастрийским представлениям, смерть — это зло, а следовательно труп — зло тоже. Загрязнить им землю, воду, а уж тем более огонь — нехорошо. Выход — специальный человек доставлял труп к стене, которая кругом строилась на вершине холма, усаживал его там, после чего птицы и всякие ненастья доводили покойника до состояния голых костей, которые все тот же спецчеловек перебрасывал через стену.

Так как Хорезм находился в свое время в составе персидской империи, то понятно, что и зороастризм был здесь официальной религией. Отсюда и башня по трассе Нукус–Бируни.

Надо иметь в виду, что Ургенч, а уж тем более Хива, находятся в стороне от главной здешней трассы, которая потом уходит через пустыню на Бухару. А проходит эта трасса как раз через город Бируни, в округе которого находится множество хорезмских крепостей. Здесь даже есть район, который так и называется — Элликкалинский, где “эллик” — это “пятьдесят”, а “кала” — это “крепость”. Так что если у вас хватит терпения доехать до Бируни на маршрутке, то может оказаться, что подрядить здесь шофера, чтобы он повозил вас по крепостям, будет гораздо дешевле чем в Хиве.

Короче, мы придумали и осуществили следующий маршрут — Хива, Чильпык, Кызыл-кала, Топрак-кала, Аяз-кала, Койкрылган-кала. Поездка заняла время с 8 утра до 4 часов пополудни и стоила 85 долларов.

Что интересного мы увидели? Чильпык находится по другую сторону Амударьи, которую необходимо форсировать. Возможно, к вашему приезду будет открыт для движения новый бетонный мост, но мы переехали через понтонный, который прогибался под машиной и, создавалось впечатление, собирался куда-то уплыть. Амударья в этом месте широкая, бегут какие-то катерки, часть их, уже основательно ржавых, стоит у берега.

Дахма находится среди плоской равнины и видна поэтому издалека. Когда мы забрались к подножию стены, то обнаружилась щель, через которую можно было попасть внутрь. Никаких скелетов, понятное дело, внутри не оказалось, а обнаружилась металлическая конструкция, похожая на мачту с треугольным основанием, сплошь обвязанная разноцветными тряпицами. Думаю, что это делают местные люди в целях заговора от болезни, например.

С верхушки башни молчания река и равнина вокруг выглядят увлекательно.

Я так и не разобрался, отчего это в древнем Хорезме так любили строить крепости. Особенно учитывая, что часть из них находится в пустыне, которую и завовевывать смысла особого нет. Не говоря уже о том, что в этих пустынных крепостях сидели люди, которые хотели пить и есть. Может быть, в то время Кызылкумы были цветущим садом?

Крепости, кроме упомянутого Койкрылгана, — места у туристов очень популярные, и представлялось, что их должны возить сюда автобусами. Однако вот ни в одной крепости мы не только не увидели людей, но и даже следов. Подъезд автобуса к Аяз-кале возможен, а к Кызыл- и Топрак- — не очевидно. В общем, крепости посещать стоит — тут не валяются фантики или пустые бутылки, непонятно, когда люди тут были в последний раз — это интересно.

Аяз-кала — “Крепость на ветру” — наверное, самая известная из хорезмских крепостей. Вы должны поражаться двум вещам в ее отношении. Первое — ее построили из того расчета, что постоянный ветер, дующий в пустыне, нес в лицо приближающимся ко входу врагам песок. Гениальное изобретение. Второе — в крепости никто никогда не жил.

Крепость находится на холме с крутыми склонами — быстро подняться не удастся, а когда подниметесь, будет интересно ходить по стенам и смотреть на пейзаж, что вокруг, на маленькую крепость, которая находится рядом и ниже, и про которую почему-то никто никогда не упоминает, на горы, что на горизонте. Еще надо быть осторожным — ветер действительно очень сильный, буквально валит с ног.

Кызыл (Красная) и Топрак (Земляная) крепости находятся рядом одна с другой, и снова возникает все тот же вопрос — зачем было нужно строить так много крепостей?

Крепости попадаются по пути часто — в частности, крепость Большой Гульдурсун находится прямо рядом с дорогой, средь ветвей вдалеке мелькают еще какие-то.

Идея посетить Койкрылган-калу возникла в связи с двумя соображениями — во-первых, это вроде бы самая старая из найденных крепостей, а во-вторых, как я прочел где-то, крепость эта была построена как обсерватория и храм, посвященный звезде Фомальгаут, каковое название переводится “конец воды во рту у Южной рыбы”. Брокгауз и Ефрон пишут, что перевод названия этой звезды звучит проще — просто как “рот рыбы”. Ну, да не в этом дело. Просто посетить место, где две с половиной тысячи лет назад люди молились в храме, возведенном в честь звезды, мне показалось увлекательно.

Место нашли не сразу, но все равно довольно быстро. Водитель объяснил, что последний раз он возил сюда людей года полтора назад. Вокруг все заросшее, просто так не заберешься, но мы забрались.

Из описания следовало, что крепость должна иметь круглую в плане форму, где диаметр внешних стен — около 80 метров. То, что мы увидели, было действительно круглым, но максимум метров пятнадцати в диаметре. А ведь мы приехали туда, куда надо. Об этом было написано на табличке при подъезде. Вот объяснение, которое пришло мне в голову, так как теперь я был вооружен археологическими знаниями в Куве. Вероятнее всего, Койкрылган, после того как раскопали все его восемьдесят метров, был снова засыпан, и то, что мы увидели, — лишь часть комплекса. Может быть, упоминавшаяся двухэтажная башня — в центре.

На обратном пути мы отпустили водителя в Ургенче, где остались пообедать.

* * *

Обедали мы в Ургенче и в последний день, когда готовились улетать в Ташкент. Марина ела жареного змееголова и получила удовольствие. Я потребовал плов и манты — и получил большое разочарование. Было похоже, что эта еда приготовлена не просто неискусным человеком, а гражданином, который вовсе не умеет готовить. И остается считать это единичной неудачей, либо думать, что у хивинцев неизбалованный вкус.

Когда мы заканчивали, меня позвали к своему столу крепкие золотозубые мужчины, которые выпивали и закусывали через один топчан от нашего. И я в очередной раз порадовался тому, как, вольготно расположившись, с большим чувством и видимым удовольствием узбеки проводят время за едой. Мы подняли пиалки за солнечный Узбекистан и дружбу народов. После чего уехали в аэропорт — $1,20 за машину.

Отъезд

Международный аэропорт Ташкента. Вокруг много людей, большинство которых имеет вид будущих гастарбайтеров. То есть держатся группами, ручная кладь сильно поношенная, выражение лиц либо взволнованное, либо чрезмерно самоуверенное. Ну, и мы тоже.

У нас собой две касы — это такие миски, формой как пиала, — три лягана — керамических блюда, одно старое, — одна пиалка, пряности и несколько килограммов ферганского риса. Чтобы было из чего приготовить на чужбине плов. Мы тоже несколько взволнованны, потому что неизвестно, как таможенники посмотрят на то, что все это с собой везем. Мы собираемся аргументировать тем, что без этого не можем.

Прощай, солнечный край. Здравствуй, неизвестность.

Из технических деталей — вам надо заполнить в этот раз один экземпляр декларации и вместе с той, которую вы заполнили при въезде, отдать таможеннику. Как пишут, на таможне любят отнимать разные вещи, основываясь на том, что вывоз вещей старше пятидесяти лет (считается антиквариатом так же, как и в России) запрещен без разрешения некоей комиссии. Логично поэтому, если у вас куплено что-то старое на вид, отправлять это в багаж, ну или как-то четко отвечать на вопрос. Тарелка — да, тарелка из Риштана. Купил на базаре. То есть ничего не объяснять.

Вторая тонкость в том, что регистрация начинается за три часа, и это гуманно, потому что если у вас поздний вылет, то вы сможете провести время в предполетной зоне, а не в зале ожидания. А там дьюти-фри, бар с бутербродами и так далее.

В качестве “до свидания”

Как пишут, на севере Афганистана обстановка складывается совсем никудышняя. Из чего следует, что даже в ближайшее время страна может стать по-настоящему невъездной. Но может и нет, и тогда, заранее приготовив нужные бумаги, можно приехать в Ташкент и получить там афганскую визу.

Кроме того, можно поехать на север Каракалпакии, потому что там находится Миздакхан, Гяур-кала, там похоронен маг Шамун-Наби, там стоят “мировые часы”. Где-то в пустыне километрах в полуторастах от Нукуса есть Сарыколь — сооружение из гигантских каменных плит. Там есть город-призрак Муйнак и озеро, с названием в переводе “пойдешь — не вернешься”. Ржавые корабли в песке. Плато Устюрт.

Никто не отменял Бухару с Самаркандом. Тем более интересно с таких городов начать знакомство с мусульманской архитектурой и традициями, учитывая что вокруг говорят по-русски и можно свободно общаться.

Да и вообще сюда неплохо приехать хотя бы потому, что пусть это уже не наша земля, но люди наши, которые и останутся такими, если только мы сами не скажем им “прощай”.

Ссылки

Брокгауз и Ефрон про Тимура, узбеков, Турцию, тюрков, Кокандское ханство, Новый Маргелан (Фергану), Хорезм и Хивинское ханство.

Интерактивные карты и спутниковые снимки Ташкента, Коканда, Ферганы, Кувы, Андижана, Шахрихана, Ургенча, Хивы и Узбекистана.

Карты Ташкента, Коканда, Ферганы, Кувы, Андижана, Шахрихана, Ургенча, Хивы и Узбекистана.

Имена собственные

Абдул Касым — Abdul Kasim medrese	машхурда — mashkhurda
Абдурауф Фитрат — Abdurrauf Fitrat	Миздакхан — Mizdakhan
адрас — adras	Михаил Скобелев — Mikhail Skobelev
айван — Iwan	Муйнак — Moynaq
Ак-паша — Ak Pasha	Нарбута-бий — Narbutabey
Ал-Фаргани — Al-Farghani	нарын — naryn
Алайский базар — Oloy Bazaar	Ницца — Nice
Амударья — Amu Darya	Новый Маргелан — New Margelan
Андижан — Andijan	Нукус — Nukus
Антиб — Antibes	Ош — Osh
Афганистан — Afghanistan	патыр — patyr
Ахунбабаев — Ahunbabaev	Пахлаван Махмуд — Pahlavon Mahmud
Аяз-кала — Ayaz-Qala	пичак — pichak
Бабур — Babur	Ривьера — French Riviera
бешбармак — beshbarmak	Риштан — Rishton
бешпанджа — beshpanja	Сабир Рахимов — Sabir Rakhimov
Бируни — Beruni	Самарканд — Samarkand
Большой Гульдурсун — Guldursun Qala	самса — samsa
Брокгауз и Ефрон — Brockhaus and Efron	Сарбаст — Sarbast
Бухара — Bukhara	сарты — Sart
ве-ча — ve-cha	Сарыколь — Sarykol
Гафур Гулям — Gafur Gulyam	сом — som
гестхауз Гульнары — Gulnara's Guesthouse	Сырдарья — Syr Darya
гестхауз Сони — Sonya's Guesthouse	Тамерлан — Tamerlane
Гиждуван — Gijduvan	тандыр — tandoor
Гяур-кала — Gyaur Qala	Ташкент — Tashkent
Дамас — Daewoo Damas	Термез — Termez
дастар-сарык — dastar saryk	Тимур — Timur
дастархан — dastarkhan	Тинторетто — Tintoretto
Дахма-и Шохон — Dakhma-I-Shokhon	Топрак-кала — Toprak Qala
девзира — devzira	Трансоксиана — Transoxiana
джагатаи — Chagatai	турки-месхетинцы — Meskhetian Turks
Джотто — Giotto di Bondone	тыйын — tyiyn
Джучи — Jochi	Тюркский каганат — The Turkic Khaganate
Едгорлик — Yodgorlik	Узбек-хан — Uzbeg Khan
Зимбардор — Zimbardor	узбеки — Uzbeks
змееголов — northern snakehead	Узбекистан — Uzbekistan
икат — ikat	Ургенч — Urgench
Истикляль — Istiqlol	Устюрт — Ustyurt
Ичан-кала — Itchan Kala	Фергана — Fergana
Йезд — Yazd	Ферганская долина — Fergana Valley
каза — kaza	Фомальгаут — Fomalhaut
канглы — Kangly	Фуркат — Furqat
Каракалпакия — Karakalpakstan	Хаджибек — Hojibek
каракалтак — karakaltak	Хамза — Khamza
Кауфман — Konstantin von Kaufman	хан-атлас — Khan-Atlas
Кельте-Минар — Kalta Minor	хе — hwe
Кеш — Kash	Хива — Khiva
кипчаки — Kipchaks	Хорезм — Khwarezm
Койкрылган-кала — Qoy Qyrylghan Qala	худойи — khudoyi
Коканд — Kokand	Худояр — Khudoyar Khan
Кокандсай — Kokandsay	чайхана — chaikhana
Кува — Kuva	чапан — chapan
Кувасай — Kuvasay	Чильпык — Chilpyk
Кунтепа — Kuntepa Bazaar	Чингисхан — Genghis Khan
Куня-арк — Kuhna Ark	чорси — chorsi
курпачи — kurpachi	Чорсу — Chorsu Bazaar
Кызыл-кала — Qyzyl Qala	чунгара — chungara
Кызылкумы — Kyzyl Kum	Чуст — Chust
лагман — laghman	чучвара — chuchvara
Лазурный берег — Cote d'Azur	Шамун-Наби — Shamun Nabi
Лоунли плэнет — Lonely Planet	Шахрисабз — Shahrisabz
ляган — lyagan	Шахрихан — Shakhrikhan
Мавераннахр — Ma Wara'un-Nahr	Шейбани — Muhammad Shaybani
Мазари-Шариф — Mazar-e Sharif	шойи — shoyi
манты — manty	шурпа — chorba
Маргилан — Margilan	Элликкалинский — Ellikqala
махалля — Mahallah	Янгибазар — Yaangi Bazaar

дальше: Узбекские фотки

больше: Другие вещи

эта страница: http://www.zharov.com/mark/uzbekistan.html

авторские права: © Марк Олейник, текст, фотографии, 2011–2024
© Сергей Жаров, кодирование, 2011–2024

обратная связь: markoleynik@hotmail.ru, sergei@zharov.com