Иран–Иран

В фильме “Под покровом небес” герои объясняют, чем турист отличается от путешественника:

— Турист — это тот, кто с первой же минуты думает о возвращении домой.

— Путешественник, с другой стороны, может и совсем не вернуться.

Узор из Масджиде-Джаме, Йезд

В отчетах о поездках в Иран все время проглядывают какие-то туристические детали. Из отчетов про эту страну проступает курорт. В который приятно вернуться. Дескать, все удобно, недорого и цивилизованно. Можно ездить каждый год — ура.

В особенности подозрительно выглядят настойчивые рассказы о персидском гостеприимстве. В частности, в “Лоунли плэнет” написано, что оно рафинировано, что звучит как напористая реклама. Типа, иранское рафинированное — лучшее в мире.

Американская пропаганда при этом причисляет Иран к “оси зла”. Что делает страну привлекательнее.

А еще по одну сторону от Ирана лежит Ирак, по другую — Афганистан и Пакистан. И возникают мысли, что можно сделать усилие и, пережив удивительное дружелюбие персов, переехать, например, в Герат или Сулейманию.

А еще, как открылось во время подготовки, в самом Иране есть много по-настоящему интересных мест, начиная, хотя бы, с Йезда — мирового центра парсов-огнепоклонников, почитателей учения Заратустры — и кончая носящим имя страны заливом или Аламутом — замком на Каспии, столицей ассасинов.

А еще Иран — это единственная несветская страна, в которой у власти находятся шииты.

А еще в Тегеране 11 февраля 1829 года тогдашние горожане убили русского посла и литератора Александра Сергеевича Грибоедова, автора пьесы “Горе от ума”.

А еще Иран — это родина персидских ковров, котов и, вероятно, персиков.

И мы поехали, пообещав нашей кошке привезти изображение настоящего персидского кота.

Древняя история

Есть потомки древних огромных империй и блестящих культур. Нынешние иранцы — одни из них. Наряду с современными греками, итальянцами, египтянами и ассирийцами — основным промыслом последних в Москве долгое время была починка и чистка обуви.

Неизвестно, думают ли, а если думают, то что, нынешние иранцы о нынешних жителях Пелопоннеса, однако во влиянии на историю греки и персы неразделимы. То есть, развивая мысль, можно придти к тому, что прямым следствием греко-персидского противостояния стало средневековое Возрождение, и итальянец Да Винчи при другом повороте событий брал бы в качестве образца работы не Фидия, а какого-нибудь мастера из древних персидских Суз. А может, и сам Да Винчи — кто знает — родился бы в Сузах.

Однако исторические домыслы домыслами и остаются; гораздо интереснее разобраться, почему случилось именно так, а не иначе. Для этого надо вспомнить порядок событий.

Персидскую империю создал Кир Великий из династии Ахеменидов. В империю, используя современные названия стран, входили частично или полностью Иран, Азербайджан, Туркмения, Таджикистан, Узбекистан, Грузия, Армения, Ирак, Сирия, Иордания, Ливан, Израиль, Турция, Египет, Ливия, Эфиопия, Пакистан, Афганистан, Болгария, Румыния и Греция. А также остров Кипр.

Древняя Греция в сравнении с этой организацией выглядела как репей на собачьем хвосте. И, вероятно, фактом своей независимости вызывала известное раздражение. Кроме того, в 499 году до н.э. восстали ионийские греческие города в Малой Азии (в наше время — западное побережье Турции, там, где Мармарис), к ним поспешили на помощь афиняне, в результате чего были устроены беспорядки и даже сожжена столица соответствующей сатрапии, в которую упомянутые греческие города входили.

Здесь необходимо дать пояснение относительно сатрапии — административной единицы, которой, что логично, управлял сатрап, являющийся в русской традиции обозначением безжалостного правителя, необузданного и несправедливого. Штука заключается в том, что персидская империя была устроена таким образом, что правитель области, сатрап, имел прямое отношение по большому счету только к одной функции, а именно к сбору налогов. Язык, вероисповедание, вопросы, так сказать, культуры, местного управления и законы оставались прежними, доимперскими; следовательно, на многие существенные вещи сатрап влиять не мог по определению.

Число сатрапий было небольшим, от 20 до 31 по разным источникам, и, вероятно, соответствовало числу входивших в империю народов.

Итак, взбунтовались малоазийские греки, и хотя через некоторое время дело кончилось миром, персы во время правления Дария номер один, который тоже был Великим, послали флот и армию для завоевания Греции. Не сложилось. Флот потерпел крушение, а армия вернулась, так и не добравшись до противника. Это было в 492 году до н.э.

В 490 году до н.э., тоже при Дарии, делается вторая попытка, и в этот раз персы счастливо добираются до Греции, однако их армия, высадившись, проигрывает битву при Марафоне. Тридцать тысяч персов удирают от 10 тысяч греков. Почему?

Можно предположить, что греческие полководцы были более талантливы, однако, как известно, талантливым традиционно объявляют именно выигрывавшего, так что в этом вопросе не все однозначно.

Можно говорить о превосходстве в военном искусстве греков. К этому моменту они использовали фалангу, особый вид построения, то есть наступали оформленным образом, а не толпой, противопоставляя легковооруженным персам гоплитов — пехотинцев в тяжелой броне и с длинными копьями. Да, все так. Однако греки имели до этого опыт лишь небольших локальных войн, а им противостояла численно превосходящая опытная имперская армия. Основное вооружение персов, луки и короткие мечи, могло как нанести урон на расстоянии, так и больше годилось для быстрой рукопашной схватки, нежели длинные копья — громоздкое вооружение греков.

Можно говорить также о том, что персы были оккупантами, а греки защищали Афины (кстати, несложно сообразить, каким было расстояние от Марафона до столицы), однако и Рим, и Берлин в свое время выкидывали белый флаг… Словом, рискну предположить, что персам просто перестало везти. Звезда их начинала клониться к закату, счастье отвернулось, хотя сами они этого еще не видели.

В 480 году до н.э., уже после смерти Дария, при Ксерксе, персам наконец удалось ворваться на Пелопоннес и сжечь Афины. Все вроде получилось, но именно во время этого последнего похода происходит знаменитая битва при Фермопилах (300 спартанцев, командовал Леонид) и морское сражение при Саламине (командовал Фемистокл), во время которых гибнет ужасающее количество персидских кораблей и войск, а на следующий год и все оставшиеся оккупационные сухопутные и морские силы — 80 тысяч пехотинцев при Платеях и флот при Микале. Невезение становится тотальным. То есть не задерись персы с греками, их империя, вероятно, просуществовало бы дольше, но — увы.

Больше сколько-нибудь масштабных попыток покорить Грецию не предпринималось. Однако, как говорится, было поздно, и после того как Филипп, македонский царь, объединил греческие государства, сын его Александр сделал при Дарии номер три из персидской империи котлету. Таким образом греки распространились от Александрии Египетской до нынешнего Таджикистана, где учредили Греко-бактрийское царство, однако через некоторое время пришел и их черед…

Еще. Интересно, что проигравшие всё персы имели в качестве государственного вероисповедания зороастризм, монотеистическую религию, содержащую в себе четкие понятия добра и зла; со злом необходимо было бороться; греки же на тот момент довольствовались вопросами Дельфийскому оракулу и соображениями, что боги — они как люди. И наоборот.

Маршрут

Москва, Баку, Тегеран, Кашан, Йезд, Керман, Бам, Джирофт, Кехнудж, Бендер-Аббас, остров Кешм, остров Ормуз, Шираз, Тегеран, Баку, Москва.

Виза

Гражданам практически всех стран в обоих аэропортах Тегерана выдается туристическая однократная виза на 15 дней — не работает это только для граждан Великобритании, Канады, США и пяти бывших среднеазиатских республик СССР. В международном аэропорту Тегерана, куда вы и прилетите, сначала надо заполнить анкету, которую дают в окошке, к которому пойдут все, при этом паспорт забирают до того, как вы ее заполните. В соседнем окошке находится банк, где следует за визу заплатить. Это стоит 50 евро. Можно платить в долларах. Сдачу дают.

В анкете необходимо указать место, где вы остановитесь. Мы забронировали гостиницу заранее — это сложно, так как у многих гостиниц нет электронной почты, кто-то не ответил, а где-то не оказалось мест; однако мы своего добились и получили подтверждение, что нас ждут.

Подобное бронирование не требует предоплаты, потому что Иран не включен в международную банковскую систему из-за экономической блокады, и деньги вы попросту не сможете перевести. Кредитную карту не требуют. Из этого, кстати, следует, что смело можно бронировать самую дорогую гостиницу, которая попадется. Кроме того, вероятен ответ из международных иранских турбюро, которые по определению ориентированы на иностранцев.

Визу мы ждали минут сорок, паспорта с ней отдавали взамен анкеты, в которой больше всего интересовал телефон того места, где планировалось остановиться. Наверное, можно обойтись без бронирования гостиницы и просто переписать что-нибудь из путеводителя, однако, как понимаете, сделать звонок и проверить правдивость сведений совсем несложно.

Самая занятная штука с визой заключается в том, что хотя от некоторых граждан Азербайджана сведений о желаемом телефоне так и не удалось получить, паспорта с визой им все равно отдали, да и вообще виза была вклеена всем без исключения еще до всех вопросов.

Чиновник в окне говорил на английском, а в особо жаркие минуты даже переходил на русский.

Валюта

Иранский риал — валюта недорогая. Курс на момент поездки — 9800–9840 риалов за доллар. Известная сложность заключается в том, что цену вам, может быть, и назовут в риалах, но только в самых редких случаях. И в устной форме, и в письменной вас ждут цены в “туманах” или “томанах” — встречаются оба варианта произношения. Цена в туманах равна цене в риалах, поделенной на десять. То есть для того чтобы понять цену в долларах, надо уточнить, о каких единицах идет речь, и если это туманы, то умножить на десять и разделить на курс доллара. Это хлопотно и сбивает с толку.

Вот способ бороться с этим, который обнаружили мы. Кроме неформального выражения “туман” аборигены используют еще одно — “хомейни”. Портрет аятоллы есть почти на всех купюрах, однако под хомейни подразумевается купюра в 10 тысяч риалов, что автоматически приравнивает хомейни к доллару. Звучит вроде бы кощунственно, и в первый раз я подумал, что это такая местная диссидентская шутка, однако, как мы проверили, в любом городе на вопрос “сколько хомейни?” везде был получен ответ в единицах, практически равных доллару, что нам и было нужно.

Несмотря на низкую стоимость риала, в ходу кроме купюр имеются монеты номиналом в 250 и 500 риалов (соответственно, около двух с половиной и пяти центов), при этом надписи на них сделаны не нашими арабскими цифрами, а арабскими арабскими, и их, в принципе, стоит подучить перед поездкой — пригодится. С бумажными деньгами проблем нет, поскольку есть понятные надписи.

Деньги меняют в банках, в меняльных конторах, у специальных граждан на улице. Где именно — написано в разделах, касающихся конкретных мест.

Общие соображения. По сравнению с банками, в меняльных конторах деньги меняют просто стремительно, в банках можно потратить час для того чтобы поменять 10 долларов. Кроме того, в банках есть обязательная комиссия типа одного процента, но при этом если меняются только 20 долларов, то один комиссионный доллар все равно будут просить. У менял курс гораздо хуже, но вообще за “хорошим” курсом гоняться смысла особого нет, потому что в лучшем случае вы сможете выиграть один доллар на сотне, а поиск другого места может занять много времени — услуга не распространена.

Кроме долларов меняют евро и английские фунты.

Язык

Называется фарси, имеет похожие восточные версии в виде дари в Афганистане и таджикского.

На английском кое-кто говорит в крупных туристических городах, однако даже в Ширазе мы побывали в гостинице на одной из центральных улиц, где на английском не говорили. Выход из этой ситуации один — выучить несколько самых простых фраз.

Нам было немного проще, так как я слегка помню таджикский язык, поэтому мог формулировать простые вопросы и понимать ответы. Комическая сторона этого дела заключалась в том, что оппонент часто решал, что я знаю язык в совершенстве, и начинал что-то рассказывать, а я никак не мог уверить его, что мои знания ограничены.

Несколько слов и фраз, которые могут вам помочь.

1 — йек	11 — яздах	10 — дах	100 — сад
2 — ду	12 — даваздах	20 — бист	200 — ду сад
3 — се	13 — сиздах	30 — си	300 — се сад
4 — чар	14 — чардах	40 — чехел	1000 — хазор
5 — пандж	15 — пунздах	50 — панджа	2000 — ду хазор
6 — шиш	16 — шанздах	60 — шаст	3000 — се хазор
7 — хафт	17 — хифдах	70 — хафтад
8 — хашт	18 — хидждах	80 — хаштад
9 — нух	19 — нуздах	90 — навад

1234 — хазор о ду сад о сиздах о чар.

“Дж” — слитный звук, произносится как “j” в названии виски “Jameson”.

Касательно “двести” — местные сами чаще говорят “дивис”, но поймут и “ду сад”.

Запомните также, что если вы услышите “сад” — “сто”, — то это будет обозначать тысячу риалов, или сто туманов, или десять американских центов. В речи “хазор” означает тысячу туманов, то есть 10 тысяч риалов, то есть один хомейни, то есть примерно доллар. Следовательно, когда говорят “хазор”, речь идет о долларе.

Сколько стоит? — Чанд томан?
Есть в наличии? — Доред?
Где? — Куджо аст?
Здесь. — Инджо.
Там. — Онджо.

Вопрос в гостинице про наличие номера с двумя кроватями выглядит так: “Отаг э ду тахта доред?”

Вопрос, где находится остановка автобуса в Шираз, выглядит так: “Истга э утубус Шираз ба куджо аст?”

Словарь в “Лоунли плэнет” по Ирану дает еще массу всяких сведений, однако даже если вы запомните только те несколько слов и выражений, которые я привел, вам будет легче ориентироваться.

Время

Занятно, что в Баку разница с московским временем составляет час, а в Тегеране — полчаса.

Погода

Жарко. Мы прилетели 2 мая, и если в Тегеране было градусов 25–28 тепла, то на крайнем юге, на берегу Персидского залива, температура доходила до 39 градусов.

Прибытие

Мы летели в Тегеран из Москвы через Баку. Рейс невыгодный в том смысле, что самолет прибывает в Баку в середине ночи, а вылет в Тегеран — утром. Стоимость — 430 долларов на человека туда и обратно. По слухам, используя акцию Аэрофлота, можно слетать за 285 долларов; якобы такая же цена и у “Иранских авиалиний”, плюс они предоставляют один бесплатный внутренний перелет. У нас же был план посетить Баку, который не сложился просто потому, что в аэропорту нас не выпустили, что при безвизовом режиме между странами выглядело как некая уловка. На обратном пути мы добились того, что нам разрешили выйти, однако из-за усталости и недостатка информации так и не пошли.

Сильное впечатление произвел персонал аэропорта имени Гейдара Алиева. Несмотря на позднее время, девушки и джентльмены были чрезвычайно энергичны и громогласны.

— Ви гость, гость! — кричала девушка мне прямо в ухо. — Вам можно все!

— А в город?

— Все можно, только в город нельзя!

В общем, мы кое-как выспались на металлических креслах и вылетели в Тегеран. Самолет был полон азербайджанцев. К моменту посадки женщины повязали платочки, и мы приземлились в довольно пустом международном аэропорту имени имама Хомейни.

В зале прилета в дальнем от входа левом углу находится банк, где можно поменять деньги, что мы и сделали. Вещи, вместе с контрабандным литром джина, у нас не проверяли — мы просто дождались, когда проверяющие куда-то ушли, и спокойно прошли дальше. Потом я еще несколько раз входил и выходил из зоны прилета — дежурный офицер только сонно махал рукой, мои эволюции были ему совершенно безразличны.

Как видно, что-то поменялось, потому что после получения визы и проверки паспортов никакой бумаги о въезде в страну, о чем я читал, мы не получили.

“Лоунли плэнет” 2008 года издания сообщает о цене в 10 долларов за такси из аэропорта до центральной площади Азади — “свобода” на фарси.

Здесь самое время оговориться, что хотя в Иране поддерживается более-менее постоянный курс доллара, одновременно имеет место большая инфляция, и цены растут очень быстро и сильно.

В будке, куда мы обратились с тем чтобы нанять такси, нам назвали цену в 16 долларов. Тогда мы вышли на улицу и увидели тридцать таксомоторов, ни один из которых не хотел сдвинуться с места за меньшие деньги. Мы пошли прочь, собираясь нанять машину в стороне, и, пройдя метров пятьдесят, подошли к стоянке, где были сотни такси. От 15 до 20 долларов.

Когда мы удалялись, то услышали вслед сообщение, что мы совершаем ошибку, что впереди опасно и мы можем пострадать. Так сказать, “добро пожаловать”.

Помог нам другой таксист, который рассказал, что от аэропорта идет автобус все до той же площади Азади. Мы вернулись и нашли автобус, который стоял практически напротив выхода из аэропорта. Мы не поехали до площади, а вышли у ближайшей станции метро “Шохада”. Международный аэропорт находится примерно в 30 километрах от города, и до станции метро мы ехали минут двадцать. Билет стоил полтора доллара с человека.

Тегеран–Кашан

В Тегеране отличное метро. Не очень глубокое, отчего быстро оказываешься на станции, чистое, с понятной ориентацией и стоимостью в 20 центов за проезд. Билеты покупаются в окошке с надписью “билеты” на английском. Интересно, что большинство указателей на дорогах и названий в общественных местах, как правило, дублируются на английском, Это касается, в частности, бегущей строки в вагоне, которая сообщает о следующей станции. Билеты в метро, так же как и в Москве, продаются на определенное количество поездок.

Не очень удобным показалось только одно — большой, около 15 минут, интервал движения между поездами.

Написано, что правила предписывают первые два вагона метропоезда делать сугубо женскими, что означает, что туда не может входить мужчина. Женщины со спутником или самостоятельно могут находиться в любом вагоне. Штука оказалась в том, что в тегеранском поезде между вагонами вообще нет перегородок, отчего само понятие вагона становится условным. Единственное, что мы обнаружили — некое подобие турникета, который первые два вагона отделял.

Известно, что мусульманский мужчина не должен садиться рядом с посторонней женщиной, а женщина, понятно, не должна садиться рядом с посторонним джентльменом. В метро садились.

Для того чтобы уехать на автобусе на юг, нам пришлось сделать пересадку и добраться до Южного автовокзала, “Терминале-Джонуб”, находящегося в нескольких сотнях метров от станции метро с таким же названием.

Здание автовокзала круглое, двухэтажное. Вокруг него стоят автобусы, ходят пассажиры и орудуют зазывалы, энергичные, с зычными голосами. То есть можно пойти в кассу, но можно прекрасно обойтись и без этого, вас будут хватать за рукава с самого первого момента. Такой бесцеремонный подход имеет свой плюс в том, что вы сразу видите автобус, на котором поедете, и можете войти внутрь, чтобы оценить, так сказать, степень удобства. Путеводитель повествует об “обычных”, “мамули” — старых автобусах “Мерседес” — и “вольво”, которые дороже, но считаются более новыми и комфортными, однако именно в Кашан мы поехали на “вольво”, который прямо-таки дышал на ладан. Билет стоит $3,60, в дороге дают печенье, сок, показывают фильм. Туалета в автобусах я не видел ни разу. Ехать три с половиной часа.

Кашан

Автобус из Тегерана останавливается у площади имени шахида Мохаммеда Монтазери. “Площадь” на фарси — “мейдан”, знакомое слово. Однако “шахид” — это “павший за веру”, не обязательно самоубийца, взрывающий себя и людей вокруг. От площади отходит улица 22 Бахмана — местное 7 ноября, день Великой Бахманской революции по иранскому календарю, 11 февраля 1979 года. Двигаясь по которой и минуя площадь 15 Хордада — местное 9 января, массовые протесты 5 июня 1963 года против ареста Хомейни, — можно минут за двадцать–тридцать, километра полтора, добраться до площади Мотахари, местного Сергея Кирова. Рядом с этой площадью находятся гостиницы. То есть практически все гостиницы, если верить путеводителю, которые вообще есть в Кашане.

Вопрос гостиниц волновал меня во время подготовки, потому что, как я где-то прочел, Иран — страна хотя и очень гостеприимная, но еще недавно совсем закрытая и в силу этого большим количеством гостиниц для приема гостей не обеспеченная. Плюс сведения из отчетов, из которых следовало, что проблемы с местами отнюдь не выдуманные. Плюс путеводитель “Лоунли плэнет” за 2008 год, в котором оптимистично сообщалось, в частности, что выбором составителей является гостиница в Кашане со стоимостью коек в многоместных номерах от семи до десяти евро! Плюс факт стремительного повышения цен в стране, отчего расходы на жилье в поездке могли стать необыкновенными.

Гостиница “Голестан” находится прямо у вышеупомянутой площади, имеет узкий вход и небольшую вывеску. Надо подняться на второй этаж, там вы попадете в коридор, украшенный плакатами, старыми глиняными горшками, коврами и другими артефактами, что должно создавать атмосферу музея. В наше присутствие в коридоре кроме того находилась клетка со звонко цокающей птицей.

Комната на двоих, основываясь на путеводителе, стоила 15 долларов в 2008 году, сейчас разговор с нами начали с 25 долларов. За двадцать два предложили комнату без окон, со скрипом опустившись до 18 долларов. Удобства в коридоре, для пользования душем надо попросить ключ. Завтрак включен и состоит из упакованного джема, такого же сыра практически в стадии творога, лепешек и чая. Для завтрака выделена открытая терраса, откуда удобно делать снимки людей внизу. Простыни чистые.

Оба местных джентльмена, которые олицетворяли менеджмент и прочий персонал, говорили на английском, однако как-то необычно. Потом мы еще раз встретили такую же манеру, но эти двое были первыми. Суть манеры — довольно бойкое начало разговора, которое производило впечатление того, что джентльмен знает английский лучше, чем мы, как вдруг после какой-то по счету фразы или услышав простейший вопрос — молчание. Самое интересное, что даже попытка вернуться к уже обкатанным темам успеха не имела. Создавалось впечатление, что джентльмен вовсе не знает язык, а все, что вы слышали до этого, он когда-то заучил. Как песню.

Дальше по улице Абазар находится гостиница “Сайях” — номер с удобствами за 31 доллар. Мы остались в “Голестане”.

Закончить описание приходится на минорной ноте, так как ни разу до этого я не видел, чтобы еще до того как мы покинули гостиницу, у нас выпрашивали чаевые. Да еще во время завтрака. Дескать, хорошая гостиница, хороший завтрак, не правда ли? Мы рассчитываем, что вы нам заплатите сверху. Потому что нам бы очень этого хотелось. И так далее.

Доказательств нет, однако после отъезда из гостиницы мы каким-то образом недосчитались 30 долларов в местной валюте, и куда-то запропастилась моя белая рубашка. Вывод простой — не следует оставлять деньги без присмотра даже на пятнадцать минут. Особенно когда другим понятно, что вы сейчас уедете.

Крыша кашанского рынка

“Голестан” находится практически дверь в дверь со входом на базар. Рынок крытый, полный каких-то пластмассовых ведер и тому подобного. Рекомендуется залезть на крышу рынка, что мы и сделали. Сначала нашим проводником был совершенно случайный парень, который оказался из Афганистана, по виду узбек или хазареец. Мы с ним немного поговорили, порадовались, что жили когда-то по соседству, и залезли. Мы раньше на крышах рынков не бывали, поэтому было интересно. Как, наверное, и на любой крыше.

Стандартный путь наверх лежит через заведение с названием “чайхана Караван Сара” — так и надо спрашивать. В центральном зале бывшего караван-сарая продают ковры и есть маленькое кафе — оно-то и называется чайханой. Там можно съесть “дизи” — аналог азербайджанского пити, блюдо из гороха, овощей и баранины с непременным кусочком сала, томленое в горшочке. Жидкая часть дизи сливается в отдельную тарелку, а гущу, в том числе и мясо, полагается размять специальным алюминиевым пестиком, который будет в комплекте, и есть с лепешкой, зачерпывая остальное по очереди. Одной порцией можно скромно пообедать вдвоем. Цена в разных местах — $2,50–$3,00.

Если вы съедите дизи в караван-сарае — а кроме него есть там нечего, — то на крышу обещают отвести бесплатно. В противном случае — за мзду.

В Кашане есть несколько сохранившихся и отреставрированных купеческих домов 19-го века. Мы побывали в одном. Главное ощущение — что основа почти любой постройки в этом географическом поясе одинакова и вполне архаична. Стена, за стеной, будь то мечеть, медресе, караван-сарай или жилой дом, — двор с искусственным прудом или фонтаном и розами, вокруг — помещения, комнаты. Достаточно вспомнить устройство мексиканских гасиенд или древнеримские атриумы, чтобы осознать эту архитектурную общность. Так же устроен и купеческий дом Табатабея, в котором мы побывали. Впечатление произвела конюшня на втором этаже. Вход — полдоллара.

Кашан был первым местом, где мы увидели бадгиры — древний аналог кондиционеров. Они есть и в других городах, так что можно не бояться пропустить их.

Купеческих домов с бадгирами и прудами четыре, но, рассудив, что, скорее всего, они похожи друг на друга, мы потратили время на посещение мавзолея султана Амира Ахмада, после чего отправились к старой крепостной стене.

Крепостная стена

О шиитских мечетях, которых по понятным соображениям в Иране большинство, я неоднократно читал, что в них затруднительно попасть иностранцам-немусульманам, не говоря уже о девушках. Иран в этом смысле оказался однозначен — войти можно было в любую мечеть без исключения, и даже во время службы. Последнее было особенно удивительно, потому что я сталкивался в других исламских странах с тем, что это невозможно.

Марина проходила беспрепятственно, и лишь в двух случаях ей выдали дополнительную накидку-чадор, во всех других она обходилась большим платком, частью пакистанского шальвари-камиз из Пешавара.

О фотографировании в мечетях. Прямо было запрещено это делать только один раз, да и то запрет можно было обойти.

Иранские мечети красивы, и если вы когда-нибудь были в Самарканде и видели комплекс Регистан, то поймете, о какой красоте идет речь. Многие мечети соразмерностью пропорций, тщательной отделкой деталей, подбором цветов для росписи плитки ничем не уступают европейским соборам. То есть мечеть как храм вообще равнозначна собору в эстетическом смысле, так как это не только молитвенный дом, но и превосходное, часто величественное здание.

Указанные дома и мечеть, если вдруг у вас не будет с собой путеводителя, можно без труда найти, двигаясь от мейдана Мотахари до площади Хомейни, а от нее в направлении площади имени Камаля оль Молька, миновав которую — до т-образного перекрестка с улицей Алави, на которой все и находится. Если двигаться по улице Алави вниз, то, пройдя поворот к домам и мечети, можно все с той же правой стороны при небольших усилиях обнаружить огромную башню, частью разрушенную, круглую и с заостренным куполом, под которым находится глубокий подвал, сейчас — мусорная яма. Это штука называется “яхдан” — в прямом переводе “льдохранилище”, что совпадает с предназначением.

Далее, если дойти до перекрестка, повернуть направо и пройти через парк, то примерно метров через сто можно будет найти вход в пространство внутри старой городской стены. Стена высокая, сохранная, глиняная, здоровенное поле внутри ее заросло укропом — живописно.

Вернуться можно тремя способами: тем же, которым пришли, или пройти наискосок через старый город, чтобы выбраться на улицу, ведущую к уже упоминавшейся площади Камаля оль Молька, или взять такси за полдоллара–доллар. Мы выбрали второй путь и попали в скандальную историю. Нас атаковал моторизованный эксгибиционист.

Нечто среднее между мопедом и мотоциклом распространено не только в Кашане, но и по всей стране.

Этот тип все ездил и ездил мимо нас, пока мы пробирались “узкими и кривыми улочками старого города”, почти совершенно пустого, выкрикивая “хелоу” и “йес”, чем, как я первоначально думал, демонстрировал то самое рафинированное иранское гостеприимство, пока мы не заметили, что он при этом онанирует.

Улицы старого города оказались обозначенными на карте схематично, и становилось похоже, что мы заблудились, в отличие от нашего спутника, который продолжал кружить вокруг, пока, в конце концов, не слез с мопеда в одном из проулков, встав у нас на пути.

Все это продолжалось минут десять–пятнадцать, но стоило больших нервов, потому что было совершенно неясно, что делать. Устраивать потасовку, разыскивать других местных, которые могли бы прекратить сеанс гостеприимства, убегать? Поразмыслив впоследствии, я пришел к выводу, что наиболее действенным было бы сфотографировать юношу и крикнуть, что мы идем в полицию.

История, собственно, на этом и закончилась, потому что мы прошли мимо, а когда он было тронулся за нами, я махнул рукой, и он отстал.

И я бы не стал упоминать об этом эпизоде, потому что случай уникален для любой страны, тем более мусульманской, однако настроение было испорчено, и сразу захотелось разобраться в том, насколько вокруг действительно безопасно, и где находятся границы иранского гостеприимства.

Кроме указанных купеческих домов, мечети, стены и прочего, что находится в центре города, в Кашане можно съездить в сады Фин, которые находятся от центра километрах в десяти. На такси это стоит доллар. У садов, на мой взгляд, вполне увлекательное название, однако мы все же не посетили их.

Дверь в Кашане

Двери старых домов в исламских странах всегда интересовали меня. В Кашане двери оказались совершенно особенными. Необычность их конструкции — в наличии двух дверных молотков, один из которых сделан в виде кольца, второй можно принять за стилизованный мужской детородный орган. Придумано так для того, чтобы не могла произойти роковая случайность, а именно — чтобы женщина не открыла дверь какому-нибудь постороннему джентльмену. То есть один молоток для вызова женщин, другой — мужчин. Несложно догадаться, какой для кого.

В гостинице можно договориться о путешествии по окрестностям Кашана. Стандартных маршрутов несколько, мы выбрали поездку к озеру Дерьячейе-Немек; “немек” на фарси — “соль”. По дороге к нему была затея посмотреть пустыню Деште-Кевир плюс некий караван-сарай.

Озеро Дерьячейе-Немек оказалось совершенно бескрайним, при этом, видимо, сочетание блеска соли с испарениями вызвало интересный эффект — исчез горизонт, то есть вместо привычной линии вдали было лишь какое-то серебристое мерцание, где небо переходило в землю без всяких границ. Похоже, глубины у озера нет, воды — чуть; по сути, это бесконечная соляная корка.

По пути к соленому озеру мы остановились в месте, где от дороги было недалеко до барханов Деште-Кевир — пустыни только частью песчаной. Большая часть ее — то, что видели мы — плоская глиняная поверхность с пятнами соли и какими-то неожиданными хвойными кустами время от времени.

Осмотрев этот очередной в моей жизни караван-сарай, который воистину во многом походил на предыдущие, я дал себе клятву, что только под дулом пистолета когда-нибудь отправлюсь специально осматривать хотя бы еще один. Почему? Потому что это то же самое, что осматривать верблюда. Надо очень сильно любить верблюдов, чтобы из раза в раз стремиться их увидеть.

Продолжалась прогулка около четырех часов. Было заплачено 35 долларов. В этот раз мы переплатили, и дальнейшие наблюдения подтвердили, что цена на машину с шофером при подобных экскурсиях справедлива в размере шести–восьми долларов за час.

Кашан–Йезд

Перебираться из Кашана в Йезд теоретически лучше всего на поезде. Поезд ночной, билеты дешевые, можно поспать. И сэкономить на гостинице.

Неудобство только одно: поезда, их два, отходят ранним вечером, более поздний из них — в 22.30, и идут, как написано, шесть часов. Таким образом, если поезд проследует по расписанию, то в Йезде он окажется в половине пятого утра.

Мы решили переночевать в Кашане и уехать утром на автобусе. Это оказалось непросто, потому что с городского автовокзала транспорт идет в Кум, Исфахан, Тегеран, но не в Йезд. Первый водитель, с которым мы сговорились за доллар, возил нас больше получаса в поисках остановки, откуда мог уходить автобус. Так мы доехали до садов Фин, вернулись обратно в центр города, потом снова выехали за его пределы, где услышали от водителя “здесь” и вышли.

“Здесь” оказалось совсем не здесь, а где-то еще, куда нас готовы были довезти местные водители уже за пять долларов.

Но тут откуда ни возьмись появился человек, который стремительно отвез нас в нужное место, а это оказалось неблизко, так же стремительно договорился там с полицейскими, чтобы нас посадили на нужный автобус, и упорхнул как ангел. Понятно, не взяв с нас денег. Зачем ангелу деньги?

Ехать больше пяти часов. Автобус сделал одну остановку. Можно было поесть и сходить в туалет. Билет — шесть долларов.

Если вы решите так же ехать на автобусе из Кашана в Йезд, то просите отвезти вас в место Ховазари, туда, где находится точка оплаты дорожного сбора, по-английски называется “tall”, — именно там удобнее всего на автобус подсесть.

Йезд

Популярное место у русских путешественников. Я ожидал их там встретить. И встретил. Но начали мы, как обычно, с гостиницы.

За доллар от места остановки автобуса, не на автостанции, нас отвезли до площади имени Бехешти. “Бехешт” — “рай” на фарси, но здесь речь идет об очередном шахиде, Мохаммаде Бехешти, ставшем жертвой теракта вместе с упомянутым ранее Монтазери. На площади должны были быть несколько гостиниц, которые нас устраивали по предварительному описанию.

Дорогой, беседуя с водителем на ломаном фарси, я услышал, что “русские — не самые лучшие, потому что Путин поддерживает Ахмадинеджада, то есть диктатуру”, что “американцы хорошие, потому что Буш, — почему не Обама? — поддерживает демократию”, что “евреи тоже хорошие, но они все уехали”.

Гостиница “Ария”, на которую мы нацелились, оказалась заполненной. Зато человек из гостиницы подсказал перейти дорогу, где мы и нашли то, что нам подошло — гостиницу “Фарханг”, в переводе с фарси — “культура”. Находится эта контора прямо в начале аллеи Фарханг, той самой, в глубине которой прячется “Роуз традишнл отель”. Цена за большой номер с кондиционером и всеми удобствами плюс завтрак составила 26 долларов. Торговаться отказались. Дескать, цена фиксированная.

После мы спросили цену еще и в “традиционных” гостиницах, “Роуз” и “Силк роад”. Традиционная от обыкновенной отличается тем, что внутри вы сможете почувствовать себя усталым путником, попавшим, наконец, к себе домой. Пруд, вокруг пруда розы, далее комнаты, к пруду выходящие, — конструкция, описанная выше. Там же ковры, кувшины, ну и всякие другие штуки, без которых путнику неуютно. Все красиво и достойно.

За уют надо платить. Правда, не астрономически много. В обоих местах просили по 36 долларов за номер на двоих.

Стандартный набор иранской еды

Пища. Настало время поговорить о ней. Все-таки Йезд был четвертым местом, где мы ели в Иране — считая обед в Тегеране перед выездом в Кашан, еду в Кашане и тот кебаб, который мы съели по дороге в Йезд.

Про иранскую пищу мне было известно следующее. Что иранский плов готовится по другой, нежели знакомый нам среднеазиатский плов, технологии — рис отдельно приготавливается на пару или “откидным” способом, то есть отваривается не до конца в большом количестве воды, после чего упревает со сливочным маслом. Хорешт — то, что соответствует зирбаку в таджикском плове — может быть разнообразным и кроме мяса и овощей состоять из зелени, фруктов, ягод, орехов. Используется шафран.

Также было известно, что иранская кухня содержит в себе разнообразие кебабов-шашлыков. Должны были быть супы и свежие лепешки. Азербайджанская кухня на севере: кюфта — большого размера круглая штука из мелко перемолотого или взбитого мяса, как правило, фарширована — и долма — тушеные, фаршированные мясом, луком, рисом, зеленью овощи. Каспий — осетрина, черная икра! Наконец, кухня берега Персидского залива — гигантские креветки и другие вкусные штуки! Сладости, мороженое, соки и чай. Или кофе в армянском квартале.

Где-то таились армянские кварталы.

Все это в Иране есть. Однако, как оказалось на поверку, готовиться следует к кебабу из молотого мяса. Набор включает также рис и салат. Цена кебаба, рис включен, — $2,50–$6,10 за порцию. Салат — полдоллара.

— Хорешт! — авторитетно предложил я после того, как мы разместились в “Фарханге”.

— Давай! — легко согласилась Марина.

— Тогда мы идем в “Бахарестан”, — это был ближайший ресторан, про который в путеводителе было сказано, что хорешт там лучший.

— Нам нужен ресторан “Бахарестан”, где это? — спросил я у дежурного в гостинице.

— Вы хотите в больницу?

— Нет, мы хотим поесть.

— Если вы пойдете в “Бахарестан”, то потом только в больницу.

— Мы хотим попробовать хороший хорешт.

— Идите в “Кавсар”. Это в десяти метрах за углом.

Мы нашли ресторан, который оказался закрыт. Открыто было заведение, в котором можно было заказать “сандвич” — ударение на последний слог. С сосиской. И даже с котлеткой.

Это вторая вещь, к которой надо быть готовым в Персии. В отличие от других азиатских стран, во-первых, вы не увидите собственно уличной еды с тележек, лотков, мангалов и прочего, а во-вторых, те конторы, которые вы найдете за стеклянными дверями на каждом шагу, чаще всего предложат вам две заманчивые вещи — упомянутый сандвич и пиццу. Понятно, с кока-колой. Мы убедились, что этот набор персам по душе.

Может быть, это невезение, но лишь несколько раз нам попались какие-то местные съедобные ништяки — самса (пирожки треугольной формы, но не испеченные, что характерно для пирожков с таким же названием в других местах, а изжаренные в масле) с начинкой из картошки и зелени, 15–20 центов, и бульон с кусками вареного коровьего желудка и печенки на улице Абазар в Кашане, один доллар.

Свежие лепешки вкусные. Как и всякий только что испеченный хлеб. Пять–десять центов за штуку.

Вкусно — свежевыжатый сок. Мы пили в основном два вида — морковный и дынный, доллар за примерно 350 мл. Кстати, обратите внимание на мороженое, залитое морковным соком, 80 центов, — это интересно.

Дуг. Очень хорошо. В смысле дуг — это очень хорошо. Дуг — это замечательно. Дуг — это разбавленная водой кисломолочная штука типа айрана, тана, чалоба и прочего, слегка подсоленная и чаще всего с привкусом мяты. Пьют холодным. Утоляют жажду и запивают кебаб. В жару лучше не придумать. Напиток фабричной упаковки, хотя, понятно, есть и домашний. Интересно, что в магазинах и ресторанах цена повсеместно практически одна и та же: за маленькую бутылку (на фарси “маленький” — “кучик”, ударение на последнем слоге) — 30 центов, за большую, “бозорг”, — $0,80–$1,00.

Большая бутылка воды — 30 центов. Везде.

Ресторан “Кавсар” открылся примерно через полчаса. Мы были первыми и единственными посетителями.

— Мы хотим хорешт.

— Извините, хорешта нет.

— А что есть?

— Кебаб.

И мы съели кебаб.

Можем рекомендовать этот ресторан.

* * *

В Йезде есть старый город. Собственно, он и является здесь основной достопримечательностью. Старый Йезд.

Девушка в старом Йезде

Гостиница “Фарханг” находится на его периферии. Однако достаточно пройти от нее полтора десятков метров, чтобы оказаться на улице имама Хомейни, которая проходит через весь старый город приблизительно посередине. Если двигаться по улице Хомейни до первого большого перекрестка, то по правую руку будет знаменитый комплекс Амира Чахмага.

Про шиизм много где написано, поэтому, не пересказывая целиком, напомню лишь, что после смерти пророка Мухаммеда ближайшим к нему живым родственником, могущим претендовать на вакантное место руководителя, оказался его кузен Али, женатый, кстати, на дочери самого Мухаммеда, то есть на своей двоюродной племяннице. Шииты стоят на том, что именно Али и его потомки имели и имеют полное и природное право возглавлять мусульманскую общину, то есть быть имамами. Сунниты считают и считали по-другому. В свое время сам Али и его сын Хусейн были убиты.

Рассказал я это все затем, что комплекс Амира Чахмага — не что иное как культовое сооружение именно в память Хусейна. Передняя трехэтажная его часть называется “текье”.

Рядом с комплексом Амира Чахмага, здания которого действительно красивы, можно увидеть здоровенный деревянный каркас, выполненный в виде двойного перевернутого сердца — это так называемый “нахль”, который используется во время Ашуры. Встретить их, понятно, можно и в других местах.

Ашура — шахсей-вахсей — траурная церемония как раз по поводу смерти Хусейна. Тогда нахли, покрытые черной материей с подходящими случаю надписями, носят по городу, а наиболее вовлеченные джентльмены наносят себе различные увечья, таким образом солидаризируясь с Хусейном. Кровь рекой.

Мечеть Амира Чахмага находится не в комплексе. Если стоять к нему спиной, то она будет с левой стороны.

Нахль

Напротив комплекса, если перейти через улицу имама Хомейни, находится музей воды Йезда. Музей повествует об устройстве городского водоснабжения, которое осуществляется с помощью “канатов”. Подобные штуки, только под названием “кяриз”, можно увидеть на северо-западе Китая, например, в Турфане. Суть та же: и то, и другое — сеть подземных каналов, по которым поступает вода. В старом городе в Йезде вам могут попасться ступеньки, уходящие куда-то глубоко под землю, — это путь к канатам. Мы два раза спустились до самого конца, однако самих канатов так и не увидели — входы были завалены. Вам может повезти больше. Если нет, то музей ждет вас.

Квартал, где расположен музей, — это квартал базара. И вновь мы оказались разочарованы. Пластмассовые штуки китайского производства. Индийская одежда. Черная материя для чадоров — накидок, которые носит большинство иранских женщин — оказалась корейского изготовления. Мы обнаружили лишь два светлых пятна на этом безотрадном фоне. Одно — плотно затканный золотой нитью местный искусственный шелк под названием “тирма”, второе — пряности.

То, что русские женщины любят блестящие наряды, стало для меня большим открытием — я обнаружил это, увидев соотечественниц в Китае, и материя вроде тирмы, думаю, многим может понравиться. Если даже не шить из нее одежду, то можно скроить какую-нибудь сумку или наволочку на подушку — вид у тирмы роскошный. Восточная роскошь от трех до десяти долларов за погонный метр.

Из пряностей, а лавок с ними много на улице Хомейни, мы купили зиру, незаменимую при приготовлении среднеазиатского варианта плова. Да и множества других блюд. Спрашивать надо черную зиру, “сиёх”. Нормальная цена — 10 долларов за килограмм.

Пешеходный маршрут, указанный в “Лоунли плэнет”, является, конечно, не единственным способом исследовать старый город, однако как способ проверить себя на умение ориентироваться и двигаться согласно плану на карте, он, безусловно, годится.

Итак, если продолжить движение от перекрестка с музеем воды, удаляясь от площади Бехешти по улице Хомейни, то можно обнаружить несколько мечетей, одна из которых, Хазире, находится с правой стороны улицы. Она показалась нам очень красивой. Вход свободен, фото разрешено.

Купол мавзолея сеида Рокнаддина

Далее будет улица Масджиде-Джаме, из самого названия которой следует, что на ней находится главная в городе, Пятничная, мечеть, которую вы и обнаружите, если свернете на перекрестке с вышеупомянутой улицей налево. По улице на пути к мечети находятся магазины, предназначенные для туристов. Прямо за магазином с коврами с правой стороны улицы есть указатель к еще одной традиционной гостинице, “Силк роад”. Оттуда же хорошо виден купол гробницы сеида Рокнаддина, исламского деятеля. Выдающегося. Куполу семьсот лет, и он красивый.

Пятничная мечеть большая и какая-то подзаброшенная, но побродить внутри ее интересно. А после выхода из мечети собственно и начинается тот аттракцион, который называется старым глинобитным Йездом.

Если вы когда-нибудь видели фильмы про басмачей, то сразу поймаете себя на том, что как бы попали в декорацию одного из них. Узкие бесконечно разветвляющиеся улицы. Все сделано из глины: гладкие коричневые стены, круглые купола домов, крыши над самими улицами — очень увлекательно. В общем, живо можно представить себе крадущегося человека в полосатом халате, с хищным ножом в руке, и нашего в буденновке с красной звездой, который отчего-то все медлит взвести курок маузера.

Заблудиться можно в два счета. И, может, именно это и стоит сделать. Для получения подлинной насыщенности ощущениями. Однако если вы настойчивы, то, пусть не сразу, но найдете небольшой сквер, в котором находится глиняный резервуар для воды, окруженный четырьмя бадгирами. Зрелище не поразительное, но ведь цель другая.

Бадгир

Музей монет Хейдарзаде — следующий пункт программы, найти уже несложно, есть указатель и вывеска. Вообще, если вы добрались до этого сквера, то дальше будет проще.

Хане-Лари — дом, построенный приблизительно в середине 19-го века (“хане” переводится как “дом”). По дороге к нему у нас произошло очередное столкновение с местными жителями. На этот раз это был мальчик, который вначале просто плелся за нами, громко что-то выкрикивая, потом стал хватать меня за рукава. Когда дело дошло до того, что он схватил за руку Марину, пришлось мальчика толкнуть, и только после этого он оставил нас в покое.

В доме Лари оказались пруд, розы, тень и иранские туристы, которые шатались по помещениям, бормоча что-то вроде “жили же люди”.

Дом Лари — самая дальняя точка маршрута, от нее начинается путь назад, и первым, что вы встретите на этом пути, будет площадь с гробницей двенадцати имамов, тюрьмой Александра, туристическим центром и несколькими магазинами.

Гробница двенадцати имамов является по сути не гробницей, а, скорее, культовым сооружением в их честь. Если коротко, то двенадцать имамов — это прямые потомки пророка Мухаммеда, что, следовательно, делает их единственными истинными имамами в шиитской трактовке ислама. Двенадцатый имам в свое время исчез, “скрылся”, с тех пор пребывая в этом скрытом состоянии. Он же носит название “махди”, мессия, и с его возвращением шииты ожидают наведения долгожданного порядка.

Гробница выглядит какой-то запущенной, но, может быть, именно из-за этого какой-то более живой, нежели тюрьма Александра — помещение, которое Александр Македонский якобы использовал как тюрьму. Тюрьма подновлена и выглядит совсем как макет. Идти туда не хочется. Мы и не пошли.

На обратном пути предлагается смотреть крышу очередного памятного сооружения в честь Хусейна, куда можно взобраться. Так же как на упомянутое текье, которое находится напротив. Рядом с текье стоит сердцеобразная рама нахля, так что если вы будете сомневаться, то ли вы нашли, то по нахлю это можно будет определить точно. Верхняя часть текье украшена фигурой довольно веселого льва.

Азан в Йезде 56 секунд, 221 КБ

Вообще, от шиизма веет некой мрачностью — типа всех наших поубивали, но мы не сдаемся. Гордый траур. Отсюда в большом ходу черный цвет одежды. Для русских все это, конечно, понятно, потому что русские, как известно, тоже не сдаются, однако шиитов по сравнению с суннитами значительно меньше, таким образом, они в загоне, что приводит к перманентной обиде. Обида же чревата вызовом и агрессивностью. Это я к тому, что добродушные мужчины в Персии — на мой взгляд, редкость. Еще можно добавить, что смотреть они на вас чаще всего будут в упор и бесцеремонно.

Занятно, что если начинать так же смотреть в ответ, то взгляды джентльмены все-таки опускают. Совет — лучше этими перестрелками не увлекаться, а если уж начали и поняли, что агрессия нарастает, то быть готовым начать улыбаться и что-нибудь говорить. Все равно что.

Прогулка, которую я описал, заняла у нас часа четыре, и в конце концов мы вышли к улице Кейям, ведущей к комплексу Амира Чакмака. Это район базара, который продолжается и по другую сторону улицы.

Днем базары в Иране пусты. То есть все функционирует максимум до двенадцати, а потом с пяти пополудни, причем, как мы убедились, к девяти вечера многие лавки будут уже закрыты. Это не значит, что во время перерыва на базаре закрыто вообще все — какие-то торговцы, самые настойчивые, жадные или живущие далеко, будут на месте.

Внутри гостиницы Малик эль-Тоджар

Итак, мы перешли улицу и прогулялись в той части базара, в которой еще не были. Был обнаружен продавец сумок, которые подозрительно напоминали индийские, и гостиница “Малик эль-Тоджар”, хвалебные упоминания которой я встречал в отчетах русских путешественников. Русские любят эту гостиницу, а в этой гостинице любят русских. Буквально первая же бумажка на стене внутри извещала на русском языке о наличии русскоговорящего гида.

Трудность, которая связана с обнаружением гостиницы, на мой взгляд, преувеличена в отчетах. Указатель есть на улице Кейям, указатель есть на самом базаре, и, в конце концов, в проходе базара, где гостиница расположена, висит огромная растяжка. Мимо не пройдешь.

Как уже было сказано, я рассчитывал встретить в Йезде русских путешественников.

Мы зашли во двор гостиницы — пруд, розы — и через минуту оказались в компании соотечественниц — двух барышень, которые самостоятельно путешествовали по Ирану. Во время обмена впечатлениями одна из них рассказала, что торгуясь, она применяет тот аргумент, что, дескать, “мы русские, и денег у нас нет”.

И я сразу вспомнил, что подобный прием и сам не раз использовал. И что часто бывает, что после уточнения того, что ты русский, торговцы в разных странах понимающе и горестно вздыхают. И следом возникла мысль, что действовать так — недостойно, и что торговаться можно и без упора на мифическую бедность.

За разговорами мы пообедали. Кюфта и долма из баклажана. На фарси — похожее слово, “бадимжан”. У Куприна в “Юнкерах” есть “бадриджаны” — тоже близко. $7,65.

Рассчитываясь, я получил предложение заплатить $8,80, а когда удивился, то тут же услышал объяснение, суть которого — в ресторане принята 15% надбавка за обслуживание. Это очень походило на развод, рассчитанный на иностранцев. Виданное ли это дело — какие-то надбавки в туземных ресторанах. Я открыл рот. Фраза про отсутствие у русских денег почти сорвалась с языка. И лишь с трудом сдержавшись, я заплатил.

Кроме барышень в “Малик эль-Тоджаре” мы видели русскую пару в нашей гостинице. А еще, хотя к путешественникам это напрямую не относится, нам встретился работник российского консульства. Мы с ним приятно поболтали.

* * *

Как уже говорилось, Йезд — мировой центр зороастризма. Про который интересно знать, что это первое пророческое (то есть переданное через пророка; в данном случае — Заратустру, Заратуштру или Зороастра, который якобы родился в афганском Балхе) и, главное, первое монотеистическое религиозное верование. Появилось за сотни лет до нашей эры, то есть ровно в то время, когда у каждого народа был избыток разнообразных богов, которые отвечали за те или иные вещи.

Симпатичным выглядит то, что зороастризм не приемлет запретов в виде постов, аскетизма и прочих ограничений, считая окружающий нас материальный мир прекрасным. К безусловным плюсам учения следует отнести, на мой взгляд, также отсутствие ограничения для людей любого вероисповедания или неверующих на попадание в рай — коротко говоря, для этого просто не надо дурно думать и делать пакости окружающим. Зороастризм предполагает возможность самостоятельно придти к этой вере. Наконец, приятно, что финал всего мироздания заранее предрешен как победа добра, то есть переживать не надо.

Зороастрийцы есть не только в Иране, но также и в Европе и Америке. Большая их община находится в Индии. В городе Бомбей. Это те самые знаменитые парсы-огнепоклонники, образ которых ассоциируется с богатыми персидскими купцами — см. роман Жюля Верна “За 80 дней вокруг света”.

Огонь является образом бога (Ахура Мазда, Ормузд) на земле, а к числу самых больших грехов у зороастрийцев относится анальный секс.

Самый узнаваемый знак, символ зороастрийцев — это изображение некоего джентльмена (Дарий Первый?) в шапочке и с бородой, который едет на чем-то, слегка напоминающем крылья с двумя завитками и хвостом внизу — в целом “фаравахар”, так называется эта штука, напоминает эмблему какого-нибудь Аэрофлота. Выглядит это прогрессивно.

В Йезде есть зороастрийский храм огня. Называется Атешкаде. Находится на улице Кашан недалеко от площади Бехешти. Внутрь мы не попали, так как было уже темно и слишком поздно, когда мы пришли к нему. Однако мы все равно храм немного пофотографировали, забравшись на второй этаж дома через улицу. Там, кстати, находится обменный пункт. Открыт ли он днем — неизвестно.

* * *

На следующий день был запланирован отъезд в Керман, дальше на юг. Однако до этого мы придумали съездить в Мейбад, Хурунек и Чекчек. Места эти стандартны для посещения, однако перед тем как нанимать машину (мы, например, сделали это, остановив первое попавшееся такси на улице), будет нелишним уточнить, уверен ли водитель, что маршрут ему известен. Могут быть варианты.

Менее непредсказуемый способ — договориться об экскурсии в гостинице. Еще более предсказуемый — в турцентре в глубине старого Йезда. Однако будут разниться цены.

В гостинице назвали цену в 31 доллар, в турбюро — 71 доллар. С толстым бородатым человеком на улице мы договорились за 26 долларов.

Мы бодро стартовали и доехали до Мейбада, который находится примерно в 50 километрах от Йезда, довольно быстро, однако куда ехать дальше наш джентльмен не знал. В Мейбаде стандартно осматривают несколько мест: замок Нарин, здание почты почтенного возраста, яхдан и — куда от него деваться — караван-сарай. Где это все находится, наш водитель не знал, и понадобилось время, чтобы ситуацию разрешить.

Яхдан в Мейбаде — впечатляющая вещь. Чтобы попасть внутрь, надо спросить ключ в старой почте, которая развеселила нас пластмассовым макетом лошади в натуральную величину.

Чекчек, вид изнутри грота

Дальше был Чекчек — деревня, которая находится на горном склоне. Путь к ней лежит через голую каменную пустыню, а в самой деревне находится храм огня Пире-Сабз. В деревне никто кроме нескольких человек не живет. Населенной она становится только во время ежегодного паломничества.

Название Чекчек переводимо, потому что именно так на фарси обозначают звукоподражание “кап-кап”. Связано это с легендой о некой принцессе, которая хоронилась в гроте, в котором храм теперь и находится. Принцесса пряталась от арабов во время нашествия и, как видно, в расстроенных чувствах ударила посохом в скалу, отчего начала капать вода.

Дома в деревне расположены на практически вертикальном склоне, храм действительно в гроте, огонь горит, вода капает. Надо снять башмаки, а джентльменам надеть шапку, которую дадут. Действительно интересное место. Платы за вход нет, но за суету — служителю надо подняться, открыть двери, потом закрыть — лучше что-нибудь дать. Мы ограничились одним хомейни.

Все шло как по маслу, но тут мы начали понимать, что опаздываем на керманский автобус. Мы находились от города в 70 километрах, дорога у деревни кончалась, и никаких ответвлений по пути мы не видели. На схеме Хурунек был обозначен где-то совсем близко, и очень хотелось увидеть эту деревню, которая существует уже 1000 лет, и в которой есть мечеть, качающийся минарет и, конечно, караван-сарай, однако веры нашему водителю уже не было, и мы скомандовали возвращаться в Йезд. Я как мог объяснил, что Хурунек отменяется, а вместо него мы хотим увидеть башни молчания — Дахмае-Зартоштян.

Каждый водитель любит рулить. Но не у каждого есть такие прекрасные условия для этого, как в Иране.

Начать с того, что знаменитые немецкие дороги блекнут в сравнении с дорогами персидскими. Иранские дороги до отвращения ровные, и самое интересное, только раз или два мы видели, чтобы их ремонтировали.

Второе — это цена на бензин. Литр — 10 североамериканских центов. Из этого, кстати, следует, что нанятый вами водитель по сути продает только свое время. И он готов продать его в неограниченном объеме.

В общем, мне показалось, что для того чтобы доехать до башен, мы совершили какой-то гигантский крюк. Времени практически не оставалось. И поэтому к самим башням мы не поднялись. Хотя сделать это очень хотелось.

Зороастрийские башни молчания выглядят впечатляюще. Их две, обе на вершинах холмов, огромные.

Не секрет, что башни молчания — не что иное как кладбище, где людей хоронили до начала 70-х годов прошлого века. Умершего усаживали у башни, а когда солнце, ветер, жара и хищные птицы оставляли от него практически один скелет, последний бросали внутрь башни. Смысл именно такого погребения: труп — это неживое, умершее, то есть зло, потому что смерть — это зло. Зла не надо касаться человеку, и злом не надо загрязнять землю или воду. Тем более труп нельзя сжигать (огонь — это воплощение бога) — грех похуже анального секса.

К гостинице мы вернулись на полчаса позже того времени, которое оговаривали. И тут разгорелся грандиозный скандал. Его затеял наш водитель, который, получив условленные деньги, 26 долларов, разразился целой речью в сопровождении напористой жестикуляции. В основном он распалял себя направленным ко мне вопросом:

— Ман рози нест — а?

Вначале я истолковал эту фразу как желание выяснить, не считаю ли я его умственно неполноценным, однако, как потом выяснилось, смысл фразы гораздо интереснее.

“Рози” может означать человека, который очень хорошо выполнил свое дело, так же как и человека, который хорошо выполненным делом остался удовлетворен. Наш водитель намекал, что он все сделал первоклассно, и требовал сначала дополнительных десять, а потом пять туманов за переработку. Приятная дама на стойке дежурного как могла пыталась добиться какого-то миролюбия сторон, Марина смеялась, а я угрюмо заявлял, что больше не заплачу. Потому что потому.

Ситуация стала патовой, и Марина предложила просто уйти в номер, что мы и сделали. Итого: мы опаздывали на автобус, а в вестибюле гостиницы нас караулил плотный и агрессивно настроенный гражданин с бородой. Финал — мы улизнули. Вестибюль оказался пуст, и мы, не задавая лишних вопросов, сели в такси и уехали на автовокзал — один доллар.

Мораль — в любой стране мира, где в такси нет счетчика, а есть устный договор, надо крайне аккуратно оговаривать все возможные изменения в маршруте и времени. Мы это знали. И все-таки Иран в отношении водительских нравов оказался страной необычной.

Не было случая, когда мы пользовались такси более или менее длительное время, чтобы расставание с таксистом не заканчивалось попыткой получить что-нибудь сверх договоренного. Даже если мы приехали быстрее или где-то не побывали. И хорошо, если эти попытки были миролюбивыми. В одном случае, когда нам надо было проехать всего пару километров, и я несколько раз переспросил водителя, понял ли он, что больше доллара я ему не заплачу, тем не менее, он потребовал полтора, выскочил вслед за нами из машины, предлагая выяснить, кто из нас прав. Короче, будьте готовы.

Кстати, все вышесказанное не относится к “савари”, когда все в то же обычное такси садится несколько человек, и за совершенно точную плату водитель везет компанию по городу или между городами. “Савар” — договор, и в этом случае он выполняется четко и без претензий. До определенной точки. Сто метров в сторону, и с вас спросят еще. И много.

* * *

Йезд — интересный город. Там можно провести много времени. Гулять по старому городу или дойти до мечети имамзаде Джафара (добираться по улице Кейям, удаляясь от комплекса Амира Чахмага до перекрестка с улицей имамзаде Джафара, после чего свернуть налево и пройти вперед по левой же стороне) и полюбоваться бликами на стенах, которые покрыты зеркалами. Или отправиться к комплексу, в основании которого есть пара кафе, где жарят кебаб из курдючного сала и бараньего мозга, и хорошо поесть за 70–90 центов.

Йезд–Керман

Билеты на автобус мы купили в транспортной конторе на улице Хомейни, недалеко от площади Бехешт. Выражение “бас тикет” местные не восприняли, однако неожиданно сработало “биле” — “билет”. При словах “биле утубус” персы оживлялись, и нужную контору мы нашли без труда. Можно купить билеты на самой автостанции непосредственно у водителя. Контора удобна тем, что там можно узнать расписание. За этим же можно обратиться в турагентства.

В торговых и иных заведениях в ответ на “спасибо” часто можно услышать “мерси” — забавно.

Дорога до Кермана занимает около пяти часов и в основном проходит по пустыне. Стоимость билета на одного — $4,60.

Керман

Вот место, где мы несколько раз попали под дождь — единственное в Иране. Шел дождь и было темно, когда мы въехали на автостанцию.

Таксист за стандартный доллар довез нас до гостиницы “Ахаван” на улице аятоллы Садуки, примерно в километре от площади Азади. Дорогой, узнав наши пожелания тратить на гостиницу не больше 20 долларов в день, он предложил отвезти нас в подходящую и посмеялся, когда мы стали настаивать на “Ахаване”. Он имел повод для смеха.

Сверкающий холл “Ахавана” как-то сразу навел нас на невеселые мысли, но, тем не менее, мы бодро спросили цену. Шестьдесят евро за ночь (34 доллара в “Лоунли плэнет” 2008 года). Мы развернулись и отправились через дорогу в гостиницу “Наз”.

— Мест нет, — услышали мы вместе с информацией, что в городе проходит большой съезд, связанный с электроснабжением, и с номерами плохо.

Керман — первое место, где мы с успехом применили новую тактику поиска подходящей гостиницы.

— Нет мест? Хорошо, — сказали мы (кстати, выяснилось, что номер в “Назе” стоит 40 долларов), — а не могли бы вы позвонить в… — далее название гостиницы из путеводителя, — и спросить, что есть у них и сколько стоит?

Нам пошли навстречу и потратили минут десять, пока не нашли, наконец, то, что нужно.

Так мы оказались в гостинице “Милад” все на той же улице, недалеко от шикарного “Ахавана”, но чуть ближе к площади. Есть вывеска на английском.

Обстановка комнат скромная и далеко не новая, зато с удобствами внутри. Постельное белье оказалось грязным, зато менеджер был любезен и выдал нам четыре новых простыни. Стойка дежурного на втором этаже; комнаты, соответственно, на третьем и четвертом. Пятнадцать долларов.

Керман показался нам блестящим городом. Это в том смысле, что он был очень щедро иллюминирован, когда мы вышли прогуляться и поесть вечером. Может быть, именно поэтому в Кермане проводили съезд, связанный с электроснабжением.

В Кермане особый климат — здесь гуманная температура даже в самое жаркое время года, и это при том что вокруг лежит огромная пустыня Деште-Лут.

На улице аятоллы Садуки есть несколько банков. В иранских городах вообще банки попадались нам на каждом шагу, особенно в центре. В частности, государственный банк “Мелли Иран”. Его отделения могут находиться одно едва ли не напротив другого. В каких-то из этих банков меняют валюту. Для того чтобы узнать в каком, надо просто прочесывать все банки подряд. Нам повезло в отделении банка “Пасаргад”.

Курс — 9810 риалов за один доллар. Комиссия — один доллар.

В Кермане есть, по сути, одна достопримечательность — базар. Туда мы и отправились на следующий день. Чтобы доехать до базара от площади Азади, надо оказаться в восточной ее части, там стоят такси-савари. Стоит поездка 20 центов. За эти деньги вас отвезут до площади Шохада, где находится крайняя оконечность базара. Точнее, базаров — их несколько, переходящих один в другой. Обратная оконечность находится у площади Тохид.

Фасад Пятничной мечети на самом старом базаре Кермана

Итак, если вы будете двигаться от площади Шохада, то вначале, как пишут, вы попадете на самый старый базар, построенный 700 лет назад. На нем находится Пятничная мечеть, про которую написано, что у нее нет минаретов, зато есть часы на фасаде. Все это правда, и часы выглядят действительно интересно.

Если пойти внутри мечети в самом конце налево, то можно вернуться на базары и пройти их все по очереди. Потолки в проходах базаров интересные, встречаются занятные детали на стенах — например, фрагменты резьбы по камню.

Отдельно можно сходить в чайхану Хамаме-Вакиль. Хамам — это баня, однако никаких следов людей в мыле там нет, а есть подземная чайхана, за вход в которую надо заплатить полдоллара. Если захотите поесть, то билет будет стоить дороже, но за эти деньги вас покормят. В чайхане выступал певец — пел и бил в бубен.

Двигаясь дальше, вы рано или поздно попадете к площади, где сосредоточено сразу несколько достопримечательностей — самый красивый в Кермане старый хамам, частная мечеть и, конечно, караван-сарай. За вход везде надо платить, но когда мы отказались в одном месте идти внутрь, сопровождающий сначала сбросил цену, а потом предложил бесплатно посмотреть в окошко.

На площади есть две лавки, в которых продают “пате” — плотную, сплошную вышивку на шерстяной ткани разной формы и размера. В основном красного цвета. Подразумевается, что сама ткань, основа, тоже делалась вручную. Раньше. А сейчас вроде уже машинным способом. Разницу я найти не смог, тем более что и старые, и новые вещи выглядят одинаково интересно. Используется как скатерть, салфетка; можно повесить на стену. За самую маленькую работу просили 10 долларов. За не самую большую, но с какими-то неочевидными для меня достоинствами — 700 долларов.

Недалеко от входа-выхода у площади Тохид находится ресторан “Гянджали Хан”. Здесь мы, наконец, получили долгожданный хорешт. Один был из зелени с мясом, второй тоже из мяса, но с овощами и бобами. Естественно, с рисом. Все вместе плюс маленькая бутылка дуга и салат обошлось в шесть долларов.

Чайхана Хамаме-Вакиль на базаре в Кермане 41 секунда, 161 КБ

Ресторан находится под землей, сидеть можно на топчане — такой невысокий помост с подушками, куда забираешься с ногами; еда сносная, в аквариуме плавает какая-то интересная здоровенная рыба. Есть попугай.

Продолжая о еде. Рядом с площадью Шохада, а также рядом с площадью Азади на улице аятоллы Садуки была обнаружена самса с картошкой за 20 центов. На той же улице, стоя лицом к площади Азади, слева — большой продовольственный магазин, есть много консервов, например, таких экзотических как хаш. На той же улице — несколько ресторанов. Мы несколько раз побывали в том, что находится через улицу от “Милада”. Кебаб — $2,60–$2,90 за порцию (курица или баранина, рис включен), салат — полдоллара, большая бутылка дуга — доллар. Вкусно.

Из Кермана можно поехать в несколько мест; в частности, в Келут. Описание, в котором сообщается, что это уникальное явление природы — пяти- и десятиэтажные “песчаные замки” в пустыне, объяснения существованию которых нет, — мало что дает. Мы захотели увидеть это своими глазами, в крайнем случае собираясь довольствоваться видами Деште-Лут.

Для того чтобы доехать до Келута, сначала надо добраться до города Шехдад, который называют “воротами в пустыню”.

Менеджер в гостинице познакомил нас с Ираджем Рахмани — туристическим гидом по пустыне. Родился он в Шехдаде, из чего следовало, что он все про все знает и может показать и обо всем рассказать. Шестьдесят долларов.

Мы сказали, что подумаем, и попрощались. Менеджер предложил следующий вариант. Типа, хороший парень на хорошей машине, но по-английски не говорит. Ладно, — сказали мы, но сначала отправились попытать счастья на улице имама Хомейни, недалеко от площади Шохада — там должны были быть микроавтобусы в Шехдад. Таковых не оказалось, а оказались обычные таксисты, готовые за 16 долларов отвезти нас до городка. Мы перезвонили с базара и согласились на хорошего парня с хорошей машиной.

В назначенное время появился опрятного вида парень в розовой рубашке на новой машине марки “пежо”, сказал, что понял, куда везти, и что деньги получит по возвращении, и бодро отвез нас в Шехдад. Примерно 100 километров, надо иметь паспорта — в городе блок-пост. По дороге — самый длинный в Иране туннель, построили англичане, и Гармкух, на фарси — “теплая гора”, проезжая мимо которой, чувствуешь, как резко и быстро повышается температура воздуха.

Потом началась пустыня из глины, среди которой в разных местах виднелись холмики, на них рос кустарник и деревья — можно было понять, что растения своими корнями удерживают почву от эрозии. А потом и эти холмики кончились, все вокруг было ровным, и только где-то вдали виднелись отроги гор Кухе-Пайе.

Мы отъехали уже километров на пятьдесят от Шехдада, но ничего похожего на “песчаные замки” видно не было. Солнце, как ему и было положено в этот час, потихоньку садилось, начался ветер, который поднял песок — глина незаметно кончилась. Водитель стал намекать, что мы так не договаривались, что если дело так пойдет дальше, то ночевать придется в пустыне, и прочее. Мы показали ему на смутный силуэт вдалеке и договорились, что если уж и там ничего не объявится, тогда повернем назад.

Силуэт оказался брошенным домом.

То, что мы искали, оказалось еще десятью километрами дальше.

Конечно, мы сделали снимки в Келуте. Конечно, снимков этого места много в интернете. Но сколько я ни разглядывал наши фотографии и другие, каким-то удивительным образом снимки совершенно не передают того ощущения, которое у нас возникло.

Может быть, дело в способностях нашей камеры или моих возможностях как фотографа; может, мы долго добирались до этого места и не очень понимали, что нас ждет, но, скорее всего, дело в размахе того, что мы увидели, и что просто невозможно передать, потому что не с чем сравнить.

Песок, снизу мелкий и коричневый, а сверху черный и крупный, разной величины и формы “замки” — глиняные груды (мы высадились у 10–15-метровых, дальше виднелись еще более высокие), расставленные только в одном направлении, теплый закатный ветер и полное отсутствие людей, машин, следов. Такое может присниться. Если повезет.

В Керман мы вернулись в темноте. Ярко и как-то празднично по всему городу горели фонари, а кое-где и искусственные деревья — ствол и ветки у них были сплошь покрыты светящимися лампочками. Красными. Или белыми.

Ранним утром следующего дня мы побывали в мавзолее суфийского мистика Муштака Али-Шаха. Много зелени, цветов — уютное такое место и красивое. Внутри был человек, который ремонтировал проводку. Он показал могилу мистика. За вход мы с Мариной не платили, потому что было некому. Против фотографирования электрик не возражал.

Мавзолей находится на площади Шохада — если стоять спиной к базару, то с правой стороны виден его синий купол. От площади идут савари до автостанции — 20 центов за человека.

Керман–Бам

Пишут, что на этой трассе похищают людей. Это к вопросу о безопасности в Иране.

Билет на автобус “вольво” стоит три доллара. Ехать около трех часов. Странной показалась манера плотно занавешивать окна темными шторами — видимо, чтобы внутри было прохладно, работал кондиционер. Внутри было холодно.

Не до конца прочитав карту, я решил, что автобус пойдет сквозь город, и стал спрашивать, нельзя ли высадить нас у Арге-Бама — полуразрушенной крепости, единственного строения, которое более или менее уцелело после землетрясения 2003 года.

Водитель и кондуктор посоветовались и высадили нас у Арге-Джадида — это свободная экономическая зона. Там был указатель у дороги, пыльные пальмы и 14 километров до Бама. Автобус, как оказалось, шел не на север, а на восток — в Захедан, на пакистанскую границу.

Бам

Арге-Бам

С водителем машины, которую мы остановили, я договорился, что он отвезет нас до Арге-Бама за полтора доллара, однако, доехав до города, он заявил, что его цена — два доллара, и точка. И это рассказ не о полудолларе, а о том, что иранские водители в очередной раз нас удивили. Однако вершиной персидской водительской самодеятельности оказалось поведение человека, который вез нас из крепости на автовокзал. По дороге он рассказывал своему сынишке, что сейчас они заработают два тумана, когда мы договорились за один, потом попытался отдать мне в качестве сдачи вместо доллара десять центов риалами, потом подсунул половинку купюры, а потом просто обругал. Не обидно, но утомительно.

Крепость восстанавливают, и, как мы видели и в других местах, в частности, Мейбаде, именно восстанавливают, то есть изготавливают глиняные кирпичи и вновь возводят стены. В результате почему-то получается макет.

В крепости, а это не только цитадель, но и множество построек вокруг, есть указатели, по которым разрешено двигаться. Также показано, куда ходить нельзя. Смысл запретов не очень понятен, так как постройки низкие, так что свалиться с них и быть погребенным затруднительно. Возможно, это сделано в целях сохранности пейзажа. Однако за туристами — мы были единственными, пока не подошла компания персидских солдат — никто не следит, и можно гулять где угодно.

За вход платить не надо, но надо отметиться в будке, где неожиданно интересуются национальностью.

Про Бам также пишут, что здесь похищают людей.

Бам–Джирофт

Савари на Джирофт уходит от площади Арг и идет часа полтора. Стоимость — три доллара. Такси-савари не обязательно заполняют под завязку. Мы, в частности, ехали втроем. В компании девицы с очень смуглым, почти африканским цветом лица. Она немного косила на правый глаз.

Джирофт

Вот это была цель. Сложно ехать в страну, если не очень понятно, что же хочется в ней увидеть. Я хотел увидеть раскопки под Джирофтом.

Если по порядку, то когда-то, готовясь к путешествию в Пакистан, я обнаружил, что в моем образовании, представлении о мире, зияет огромный провал. Дело в том, что я, как и все, знал о существовании древнеегипетской цивилизации, древнегреческой, древнеперсидской, крито-микенской, наконец. Также я считал доказанным фактом, что местом рождения евразийской цивилизации является Междуречье — Месопотамия, где в долине между Тигром и Евфратом поочередно зарождались и гибли шумерское, аккадское, вавилонское и ассирийское царства. А тут вдруг оказалось, что в долине реки Инд (которая в основном находится в Пакистане) еще в середине 19-го века была открыта Хараппская цивилизация, развитие которой было такого уровня, что улицы в городах пересекались под прямым углом и имелась общая канализация.

Более или менее провал оказался заполнен, однако общая картина оставалась прежней — цивилизации впервые появились по берегам рек, Тигр ли это, Нил или Инд.

Готовясь к Персии, я впервые прочел про Джирофт. Который открыли буквально только что — в 2000 году. Возраст Джирофта отсчитывается от 3000 лет до нашей эры, что примерно совпадает с возрастом Месопотамии и Хараппы. При этом он, судя по находкам, не имеет с ними ничего общего. И что самое главное — находится вдали от сколько-нибудь значимых рек. Картина мира меняется.

Я хотел это видеть.

Водитель довез нас до гостиницы “Джаме-Джам”, которая находится на главной улице Джирофта, и согласился подождать, пока я схожу в гостиницу. План состоял в том, что, как я думал, в гостинице должны были быть люди, которые говорят по-английски, и, следовательно, я смогу узнать дорогу до раскопок.

Гостиница оказалась закрытой. Тогда мы попросили отвезти нас в Джирофтский археологический музей.

Служитель на входе на вопрос, говорит ли он по-английски, сказал: “Okay”, долго рылся под столом и, наконец, торжественно произнес: “Four”. И показал нам два билета, на которых стояла цена — по два хомейни за каждый. Увы, это было, видимо, все, что он знал не на фарси. На его зов пришел охранник, потом какая-то девушка, потом еще один мужчина и еще один. Собрание проходило в помещении самого музея. В самый его разгар присоединился шофер из Бама, который был готов ехать куда угодно, но никто не мог сказать ему куда.

Дальнейшее походило на игру в “крокодил”. Когда жестами требуется показать какое-нибудь слово. Я показывал, что нам желательно добраться до места, где были найдены все те экспонаты, которые выставлены в музее. За каких-то десять минут догадок, обсуждений и вопросов, большинство из которых я не понимал, команда музейных работников решила ребус. Нужное место находится недалеко, но лучше ехать на машине. Водитель сформулировал цену — пять хомейни — и, получив отказ, ушел. Правда, сразу вернулся со справедливым требованием отдельной оплаты тех двух километров, которые мы сделали по городу. Пришлось раскошелиться еще на полдоллара.

Мы походили по музею — то, что выставлено, действительно интересно и красиво, и если вы окажетесь в Джирофте, то музей я рекомендую безусловно. Денег за вход с нас так и не взяли.

История получила неожиданное продолжение на улице, где я пытался сторговаться со стариком на “пейкане”. Двери музея отворились, и к нам быстрым шагом подошел один из тех, кто принимал участие в разговоре. Теперь настала его очередь размахивать руками. Если коротко, то выяснилось следующее: есть три места раскопок под Джирофтом, и два из них датируются 800-ми годами до нашей эры. Нужное нам, три с половиной тысячи лет до нашей эры, находится значительно дальше, чем нам предварительно сказали, километрах в тридцати от города.

Старик в “пейкане” принимал в разговоре самое живое участие, настаивал было на 20 хомейни за поездку, но сошлись мы с ним на десяти.

Интересно, что каждый первый водитель, за исключением возивших по городу, начинал с того, что объявлял о необходимости заправиться. Вот и в этот раз мы отправились на заправку.

Дорога, которая ведет к раскопкам, интересная, потому что вокруг нее все густо засажено финиковыми пальмами.

Курган, место раскопок в Джирофте

Сами раскопки — большой рукотворный холм, изрытый ямами. Собственно, джирофтская цивилизация была обнаружена из-за того, что аборигены из ближайшей деревни после сильного паводка стали находить тут какие-то странные штуки, которые, как оказалось, можно было продать. Потом границы их предприимчивости расширились, и они стали рыть землю и сами искать эти предметы — короче, холм основательно ископан.

Как предполагают, границы джирофтской цивилизации проходили на севере, в частности, по южнорусским степям.

По холму с ямами проложены дощатые дорожки со сборными металлическими перилами — по дорожкам удобно ходить, но можно и слезть в какую-нибудь яму и насобирать старых глиняных черепков, что я и сделал.

Рядом с холмом есть кладбище — по сути это несколько прямоугольников, абрис которых сделан из камней. Внутри больших прямоугольников — маленькие, это могилы.

Что сказать? Если вы будете рассчитывать увидеть на месте раскопок нечто ужасающее или поразительное, то здесь этого нет. И можно обойтись музеем. Однако если предположения археологов верны, то место это воистину поразительное, потому что тут нашли даже не Атлантиду, а нечто, о чем и не догадывались.

Старик привез на стоянку савари, откуда машины уходили дальше на юг, в Кехнудж.

Джирофт–Кехнудж

Первым, кого мы увидели на стоянке, был водитель из Бама. Он закричал, что мы его друзья, и мигом разогнал конкурентов. Ехали мы полтора часа. Проезд на одного стоил $2,50.

Кехнудж–Бендер-Аббас

Я ничего не могу рассказать про Кехнудж. Темнело, а мы были примерно в двухстах километрах от Бендер-Аббаса, конечной точки нашего маршрута в этот день. Ехать предстояло часа три, а времени было около семи вечера.

Водитель из Бама предложил отвезти нас за шесть долларов с человека при стандартной цене в пять, но, от нежелания ехать с одним и тем же водителем в третий раз, я отказался.

Мы сговорились с шофером, который выглядел как тринадцатилетний подросток. Смущенный таким юным видом, я спросил, сколько ему лет. Двадцать один год.

Был еще один пассажир — парень лет двадцати, но мы не уехали, пока, наконец, машина не была укомплектована полностью. Последним пассажиром стал дедушка, которого родственники буквально на руках перенесли из машины в машину и вручили ему большой полиэтиленовый мешок с лекарствами в качестве багажа.

Дальнейшее напоминало видеоряд к песне какой-нибудь панк-группы при условии, что песня эта длилась три часа.

Машина мчалась, музыка внутри гремела, под потолком мигала разными радикальными цветами от ярко-зеленого, розового и до призрачного синего какая-то круглая штуковина, парень рядом обнимал меня за плечи, а когда я освободился — донимал разными вопросами. Вершина этого шоу была достигнута, когда оба парня, то есть и водитель тоже, приняли наркотики. Что-то подобное я видел в Средней Азии. Там это называлось “пластилин”, состояло из пыльцы конопли, и это курили. Иранцы просто проглотили по шарику величиной с горошину и запили глотком воды. Итак, машина в полной темноте на скорости 120–130 километров в час едет по отнюдь не безлюдному шоссе, с одного края которого находится обрыв, в машине мы и два очень оживленных наркомана, а на переднем сиденье умирающе хрипит персидский дедушка.

Все доехали живыми. Включая дедушку.

Небесспорный вывод: в областях, где много наркотиков, в качестве водителя лучше выбирать джентльмена постарше. Небесспорный — потому что наркоманом можно быть и в шестьдесят лет.

Бендер-Аббас

“Бендер” в переводе — “порт”, “гавань”. Городов с таким словом в названии несколько у Персидского залива. Есть и на каспийском побережье. “Аббас” — это Аббас Первый, персидский монарх династии Сефевидов. То есть вместе получается “порт Аббаса”.

Персидский залив, нефтяная платформа

Уже на подъезде к городу, а дорога идет вдоль Ормузского пролива, начинает сильно пахнуть морем. Аравийским.

Когда мы подъезжали к городу, увидели, как блестит вода в лунном свете. Было полнолуние, и очень большая, круглая и плоская луна низко висела над побережьем. Черные силуэты пальм.

Гостиницы в массе своей сосредоточены между площадями Абузар и 17 Шахривара — 8 сентября 1978 года, день расстрела демонстрации в шахском Иране. Рядом с последней площадью — сразу две гостиницы, которые показались нам подходящими по описанию и цене.

Мы, наконец, отделались от наших малолетних таксистов и доехали до “Кавсара”, где нам объявили, что поселить нас не могут, потому что гостиница предназначена для военных.

Как оказалось, в городе две гостиницы с одинаковым названием. Они находятся в разных местах, и обязательно надо уточнить, что нужна та, что рядом с площадью Шахривар.

В военном “Кавсаре” мы не смогли даже поесть — “нельзя”; но джентльмен на стойке дежурного обзвонил по нашей просьбе другие гостиницы, и мы поняли, куда нам дальше. Плюс, в качестве подарка нам выдали по бутылке охлажденной воды.

Женщины бендери

Гостеприимство не прекращалось, и до “Кавсара” гражданского нас отвез парень на новехоньком “пежо” с кондиционером. Денег не взял.

Номер на первом этаже, удобства отдельно, но совсем рядом. Комната большая, с кондиционером, белье чистое. Двадцать долларов — в первый раз цена совпала с ценой в “Лоунли плэнет” за 2008 год.

Рядом находится гостиница “Дария”, за номер в которой просили 31 доллар вместо 22 в 2008 году.

Город основан во второй половине 16-го века, но каких-то исторических развалин в нем нет. Есть несколько мечетей. Да, красивые. Но не это самое интересное в Бендер-Аббасе. А интересно, что в городе живут не только иранцы, но и индийцы, афганцы, пакистанцы, арабы и так далее. Коротко — это совсем не персидский город.

Внешне самое увлекательное зрелище — это женщины бендери. Бендери — это, как следует из названия, “прибрежные”, по крови арабы, которые давно живут в Персии. Ловят рыбу.

Их женщины носят разноцветную одежду в отличие от основной массы одетых в черное иранок. Их широкие штаны искусственного шелка — яркого цвета, штаны, которые густо и тяжело затканы золотыми узорами на щиколотках, где застегиваются. Эти женщины плотно обвязывают голову платком, закрывая рот и подбородок снизу, а сверху весь лоб, так что на всей голове остается свободной лишь полоска с носом и глазами. Женщины-бендери носят маски, черные, красные, вышитые или нет, некоторые с блестками. Из-за масок лица женщин кажутся загадочными и красивыми. Или страшными. Поверх всего у женщин-бендери большие платки. Это удивительные женщины.

Местные по звуку узнают русский. Это было поразительно. Ага, — подумал я и представил себе множество организованных или неорганизованных туристов из России. Туристов вокруг не было. То есть вообще не было людей с белой кожей. Объяснение мы услышали от одного таксиста.

— Русские? — спросил он на английском, когда мы с Мариной заговорили в машине.

— Да, — в очередной раз удивился я. — Много туристов?

— Да нет, откуда здесь туристы? Моряков много. Русские, украинцы.

Таксист сам оказался бывшим моряком.

Базар в городе оказался менее бесславным, чем предыдущие. Но не намного. Из особых, местных штук на нем можно найти соленые и высушенные до разной степени креветки, самые дешевые по четыре доллара за килограмм, вязанки табачных листьев размером с небольшой веник за 25 центов, упомянутые уже маски за два–три доллара.

Базар в Бендер-Аббасе начинается от улицы 17 Шахривара, которая пересекает одноименную площадь и ведет к морю. Дальше, особенно в вечернее время, базар тянется вплоть до улицы Данеш, что недалеко от площади Шохада. Чтобы представить себе географию наиболее близкой к морю части горда — она же центральная, — достаточно запомнить, что вдоль всего взморья идет одна улица, бульвар Талегани, в проекции от площади Энкелаб (она на этом отрезке будет ближе всего к месту прибытия из Кермана), далее Абузар, 17 Шахривара и Шохада.

Если идти бульваром Талегани, то в проекции площади Шохада можно добраться до рыбного рынка. Описанный в “Лоунли плэнет” как живописное место, где бравые, похожие на пиратов рыбаки будут рады попозировать, на данный момент рынок представляет собой большой павильон с прилавками. Пиратов нет. Есть креветки и рыба. Килограмм здоровенных свежих тигровых креветок — пять долларов. Мне понравилось, что вся рыба была большой. Или очень большой.

Рядом с рынком есть маленький рыбный ресторан. Целая рыба типа дорады, или одна тигровая креветка, или стейк из тунца — все по одной цене, семь долларов, включая гарнир. Рядом пиццерия. Напротив через улицу — заведение, где жарят разные кебабы, и тут же пекут лепешки. Порция — в пределах шести долларов.

Лепешка у нас была. Мы купили большую бутылку дуга, в соседнем магазинчике нам нарезали вареной персидской колбасы, и мы отправились пировать на скамейку прямо на набережной.

Волна Персидского залива медленно била о камни набережной, висела луна, листья пальм были живописны. Парень пошел за нами, когда мы встали со скамейки. И так же молча продолжал идти, когда мы остановились. Он никак не реагировал на мои слова и замер только тогда, когда Марина громко крикнула.

В Бендер-Аббасе на улицах много молодых людей. Их в Иране вообще много. Многие из них кричат вам “хелоу”, но таков уж общий порядок во многих местах, из которых Иран не исключение. Однако бендераббасские обогатили впечатления восклицаниями “фак ю, мистер”, что звучало безусловно выразительнее стандартного приветствия.

Заканчивая о еде в городе, можно упомянуть ресторан с кебабами на улице имама Хомейни в промежутке между площадями Абузар и 17 Шахривара. Вкусно, хотя, как уже писалось, невкусных кебабов в Иране не встретилось. Также достойны внимания финики на базаре и соки с мороженым.

Остров Кешм

Островитянка

Я понял, что хочу быть лодочником. Таким, который водит моторку к островам в Персидском заливе. Для того чтобы узнать это, надо было в моторке оказаться.

Пристань, откуда кораблики уходят на острова, находится на пирсе, построенном рядом с базаром, найти несложно, надо только выйти на набережную.

Билеты продают за $2,50 в будке рядом с воротами на пирс. У ворот билет у вас спросят, а посмотрев, покажут на лодку, которая сейчас пойдет. Нелишне при посадке переспросить о маршруте еще раз.

В первый раз мы ехали на лодке с навесом и, так как забрались в нее первыми, нашли, что самое выгодное место — в самом конце.

Поехали. Это было хорошо. Буруны из под носа катера. Воздух, превратившийся в ветер. Блестящие волны. Две белые трубы — металлические мачты? — утонувшего совсем недалеко от берега парохода. Очень интересные полчаса.

На острове мне показалось еще жарче, чем на материке. Наверное потому, что пока едешь, чувствуешь себя как под вентилятором.

Остров — место беспошлинной торговли, и тут есть внутренняя таможня, которую Марина обнаружила на обратном пути.

Рядом со зданием, куда ведет путь с пирса, — огромная автостоянка, где нас тут же стали окликать, предлагая машину для экскурсии. Цена — 61 доллар на весь день, фактически на шесть часов. За весь день можно посмотреть пещеру Намакдон (соляную, длиной в 6 километров), мангровый лес (деревья, которые растут в морской воде, что удивительно), деревню Лафт (традиционная культура Персидского залива, живописные рыбаки, средневековый форт), верфи, где строят “ленге” — грузовые деревянные кораблики местного фасона; и кроме того, одно из двух самых больших деревьев в Иране и пещеры Ноева ковчега. Последние два пункта мы и выбрали. Ну а еще мы хотели искупаться.

Дерево — баньян или бенгальский фикус, интересно своими “воздушными корнями”. Проще говоря, ветви этого дерева, опускаясь до земли, там дают корни, и, таким образом, дерево начинает расти вширь. Другие ветки растут к небу — это к тому, что дерево не только объемистое, но и высокое. Внешне все это похоже на большую компанию добродушных змей.

Пещеры выдолблены в скале и представляют собой отдельные комнатки, между собой не соединенные. В каких-то из них есть изображения животных, которые считаются пассажирами ковчега.

Португальская крепость

Дерево находится по дороге в аэропорт километрах в двадцати от города Кешм, куда вы и приедете на катере, и спрашивать надо “дарахте-бозорг” — большое дерево. По пути в городке Ремехан очень большим любителям и знатокам исламской архитектуры можно остановиться, чтобы посмотреть мечеть, у которой множество куполов. Возвращаясь назад по дороге вдоль берега, не миновать и пещер.

Мы искупались в Персидском заливе. Крабы удивительно быстро прятались между камнями. На пляже мы нашли несколько ракушек каури, которые, как известно, служили в свое время деньгами; вдалеке торчала нефтедобывающая платформа.

Все это заняло два часа и стоило 15 долларов.

В городе Кешм есть старая португальская крепость, “Галье-е-Портогалиа” на фарси. От порта до нее можно дойти пешком минут за пятнадцать. Спросите, вам покажут. Крепость интересная, вход свободный.

Ресторан морских блюд рядом с крепостью, о котором упоминается в путеводителе, оказался закрыт, и мы поели в другом месте, в ресторане на улице, ведущей к гостинице “Дария”. Была заказана рыба. Что сказать? Это была рыба. На гарнир — рис и украшения из картофельных чипсов. Дуг и салат. Двенадцать долларов за две порции.

По дороге назад Марина спросила разрешения расположиться нам на носу катера вне салона. Нос задирало. Летели брызги. Волны блестели. Хотелось стать лодочником.

Остров Ормуз

Остров по сравнению с Кешмом крошечный, зато его португальская крепость значительно больше. В ней можно залезать на разные стенки и интересно провести время. Крепость недалеко от порта, откуда нас довезли на микроавтобусе. Барышни, которые ехали вместе с нами, сказали, что это бесплатно (местный муниципальный транспорт?), но они вышли в поселке, а уж у крепости с нас спросили денег. Не дали. Пешком от крепости до порта максимум минут тридцать.

Переезд на моторке — $2,55. Переход — примерно полчаса.

Бендер-Аббас–Шираз

Ленге на пристани острова Ормуз

На центральной улице имама Хомейни между площадями Абузар и 17 Шахривара находится в Бендер-Аббасе гостиница “Кудс”. Жить здесь дорого, цена двухместного номера — в районе 60 долларов, зато в вестибюле есть контора по обмену денег и представительство авиакомпании “Иранские авиалинии”, можно купить авиабилеты. Мы поменяли деньги по курсу 9780 иранских риалов за доллар и купили билеты до Шираза. Стоимость одного билета — 36 долларов. Вылет в 21:05 ежедневно. На автобусе было бы дешевле, однако не хотелось терять день, продолжительность рейса — около десяти часов. На самолете — один час.

Летают самолеты других авиакомпаний. И в другое время.

Регистрация начинается за полтора часа. Посадка — было такое ощущение, что минут за десять до взлета, потому что все произошло стремительно. Пассажиры расселись, командир корабля произнес короткую речь, тут же поехали и взлетели. Кормят.

До аэропорта из центра города мы заплатили за такси полтора доллара. Ехать минут двадцать.

Шираз

Я подумал было, с чем у меня ассоциируется Шираз. И понял, что с вином. Из винограда с таким названием делают вкусное красное вино. Еще почему-то на ум приходили образы каких-то легкомысленных гурий.

В аэропорту Шираза есть стенд, на котором могут помочь с гостиницей. Мы поинтересовались чем-нибудь в районе 20 долларов. Но нет ничего дешевле тридцати пяти.

Ладно, — сказали мы и пошли к такси. Первые таксисты хотели десять долларов. Потом мы нашли одного за шесть, но он как-то очень суетился; то объяснял, что по такой низкой цене он вынужден найти дополнительного пассажира, то отказывался везти на выбранную нами улицу, потому что гостиницы там или закрыты, или там гораздо дороже, чем нам кажется. Короче, мы его покинули.

Тут неожиданно вмешался в дело полицейский, который жезлом остановил машину и сказал, чтобы мы садились. Я назвал цену в четыре хомейни, за которые мы и доехали. Водитель сформулировал, что только потому, что мы гости, он согласен на такую цену, а когда по приезде потребовал один хомейни дополнительно, я ему об этом напомнил. Ехать около двадцати минут.

Наклонная башня, бульвар Зенд

Гостиница “Анвари” носит одноименное с улицей название. Улица перпендикулярна центральной улице, бульвару Керим-хана Зенда, в просторечии — бульвар Зенд. В гостинице на выбор предложили комнату у себя, а также варианты в нескольких видимо дружественных гостиницах поблизости. Мы осмотрели все и остановились в “Анвари”. Большая комната с кондиционером на четвертом этаже, удобства отдельно, но в расчете еще только на одну комнату, 22 доллара. На стойке дежурного прекрасно говорят по-английски, живо реагируют на просьбы, можно заказать разные экскурсии.

Ближе к Зенду на той же улице находится гостиница “Сасан” — она немного дороже “Анвари”, 30 долларов, а еще дальше, почти на самом углу, нам попалась контора, где говорили только на фарси, были люди в галабеях и йеменских тюбетейках, и где двухместный номер стоил 15 долларов.

Вообще, Шираз набит гостиницами. В путеводителе перечислена только малая часть из них. На центральных улицах Саади, Рудаки, Лотфа Али-шаха можно обнаружить множество самых разных гостиниц.

Ночной Шираз приветствовал нас блошиным рынком на бульваре Зенд и скомканным бумажным пакетом, который кто-то бросил в голову Марине.

Следующее утро мы посвятили обмену денег и общению с персоналом туристических ширазских контор.

Деньги в Ширазе можно поменять в разных местах. Один обменный пункт есть дверь в дверь со входом в гостиницу “Анвари”, еще одна подобная контора — на углу улицы Саади и бульвара Зенд. Менять в них деньги быстрее и выгоднее всего. Нет комиссии, минимальное или полное отсутствие бумаг, которые надо заполнить, нормальный курс. На бульваре Зенд, не доходя до улицы Саади, мы встретили нескольких менял — прямо на тротуаре сидит человек на стуле и держит пачку денег. Комиссия — доллар с любой суммы, неважный курс. Первый раз в жизни я видел таких апатичных валютчиков, и не только их — Иран поразил наличием торговцев, которые могли никак не реагировать не только на предложение поторговаться, но и вообще никак.

Самое неудачное место для обмена денег — это банк. Комиссия, невысокий курс и, самое главное, много бумаг, которые надо заполнить, паспорта, с которых делают копии, подписи, которые просят поставить под текстом, который непонятен. И служащие, которые совсем не торопятся.

Мы хотели сменить дату вылета. И первую попытку сделали по прилету в аэропорт Хомейни. Но несмотря на то что добрались до дверей представительства “Азербайджанских авиалиний” практически сразу после прилета, там оказалось закрыто. Следующим местом был Бендер-Аббас, где мы обратились в два туристических бюро, которые ничем не смогли помочь, кроме как советом обратиться в центральный офис “Иранских авиалиний”. Третьим местом был аэропорт Бендер-Аббаса, где вышел из строя компьютер, но зато нас успокоили тем, что в Ширазе это можно будет сделать без проблем. Таким образом мы добрались до главного в Ширазе представительства “Иранских авиалиний” — находится на углу улицы Фелестин и бульвара Зенд.

“Иранские авиалинии” не помогли. Тогда мы стали обходить буквально все туристические конторы, которые нам попадались по дороге. Без успеха. Пока в конце концов не попали в “Першиа тур энд тревел лтд” — находится, если свернуть с бульвара Зенд на улицу Факихи с правой стороны. Менеджер этой конторы Вахид Хейдарян за два дня дозвонился до какого-то своего знакомого в Тегеране, который смог справиться с неуловимыми “Азербайджанскими авиалиниями”. Денег за эту операцию с нас не взяли, несмотря на настойчивые предложения. Контора организует различные экскурсии, там же можно купить билеты на поезда, самолеты и прочее. Электронный адрес Вахида Хейдаряна: heydm@sums.ac.ir.

Стоимость авиа, а вероятно, и всех других билетов, будет одинакова как в представительстве, например, “Иранских авиалиний”, так и в любом турбюро — про авиа мы проверили лично.

Шираз — туристический город в том смысле, что здесь можно увидеть много туристов, но и туристам есть что посмотреть. Мы начали с цитадели.

Цитадель построена при Керим-хане, с которого берет начало правившая в Персии приблизительно с середины до конца восемнадцатого века династия Зенд — названная так в честь племени зендов, которых возглавлял Керим-хан. Про него интересно узнать, что многими архитектурными красотами Шираз обязан именно ему по той простой причине, что являлся тогда столицей государства.

Цитадель имеет четырехугольную форму с круглыми башнями в углах. Самая примечательная — правая, ближняя к бульвару башня, она наклонная. За вход надо платить 20 центов, а очутившись внутри, обнаруживаешь пруд, апельсиновые деревья, витражи и оказавшиеся неожиданно интересными увеличенные старые фотографии Шираза — видовые и портретные снимки. Также внутри есть восковые фигуры, про которые хочется узнать, не оживают ли они ночью.

Ковровая лавка на базаре Вакиль

Базар. Их два. Вакиль и Ноу. “Вакиль” переводится с арабского как “избранник”, и именно такой титул взял себе уже упомянутый Керим-хан, когда оказался на престоле. То есть он вроде получался не главным, а исполняющим обязанности от имени Сефевидов — была такая династия, одним из представителей которой был Аббас Первый Великий, прогнавший португальцев с островов в Заливе.

Если вы будете двигаться по Зенду от цитадели, то окажетесь у входа на базар Вакиль, а с правой стороны от входа будет мечеть с таким же названием. Когда мы подходили, мечеть была вроде закрыта, но парень, который проходил мимо, быстро договорился, и мы попали внутрь. Эта мечеть стоит того, чтобы ее посетить. Внутри красиво, гармонично, разнообразно. Ряды резных каменных колонн — зрелище, которое пропускать не стоит. Вход — доллар.

Базар Вакиль начинается ковровыми лавками. Вот тоже отдельная тема для разговора про Иран — персидские ковры. Сомневаюсь, что можно изучить этот предмет на должном уровне самостоятельно, однако почему не попробовать. В путеводителе есть несколько внятных советов. Только не надо забывать, что вы не в тиши лаборатории будете изучать узлы, рисунок и качество шерсти, а в лавке, где рядом будет торговец коврами, который молчать не станет. Нам, например, попался виртуоз, объяснявший в пылу вдохновения, что цена на ковер зависит в основном от состояния духа того человека, который его выткал.

Торгуются азартно и со вкусом, приводя географические и прочие примеры, — песня. Удовольствие — от 300 долларов за небольшой коврик. Продают “курджины” — две связанные между собой сумы из ковровой ткани, но без ворса. Предназначена эта штука для того, чтобы перекинуть ее через коня, осла, плечо, да хоть мотоцикл, и что-нибудь перевозить в ней. Но! Как нам продемонстрировали, если набить сумки, например, поролоном, то можно получить подобие кресла без ножек. Одна сумка будет сиденьем, другая — спинкой. Можно будет удивлять друзей. За такое просили 40 долларов.

Шираз — это то место в Иране, где продают много и разных килимов. Килим — это ковер без ворса, палас, но сделанный из точно такой же шерсти, как и обыкновенный ковер. Стандартно килимы ткут кочевники, их в Иране не одно племя. Одни из самых известных килимов — племени кашкайцев, но их делают и в других племенах тоже — бахтиары, хамсы, белуджи и прочие. Спросите, если будете выбирать, и вам, скорее всего, скажут, какого племени это работа. Килимы стоят ощутимо дешевле ковров и бывают при этом от самых простых до очень сложных. Цена — от 15 долларов.

На базаре Вакиль можно найти расписные медные тарелки с мелким узором, знаменитую глазурованную плитку, про которую я читал, что ее вообще в Персии придумали, ювелирные украшения из серебра, какой-то антиквариат. Цены разные, плитка — четыре–пять долларов, тарелка — 30 долларов. Конечно, надо торговаться. Есть две лавки, в которых продают изделия из кожи — ремни, разные патронташи, не женские вещи. Умопомрачительно выглядят седла из теплой на вид, гладкой, прекрасно пахнущей кожи. Я не купил седло, обошелся ремнем из мягкой, окрашенной в красно-коричневый цвет кожи — семь долларов.

Базар Ноу соединен с базаром Вакиль, так что особой разницы вы не ощутите — людей много, шума много, много товара. Из интересного — пряности и всякие сладкие штуки. То есть все это, конечно, продается и на базаре Вакиль. Из пряностей интересно купить все ту же черную зиру и сумах — похожую на кизил мелкую вяленую кислую красную ягоду. Ее можно использовать, если, например, вы соберетесь делать хорешт к откидному плову, а то и просто добавите в тушеное мясо. Экзотично выглядят сушеные черные и желтые лимоны. Сладости попадаются развесные вроде халвы, но большей частью в коробках по цене от двух до пяти долларов за штуку.

На базаре можно поесть в ресторан с кебабом “Серайе-Тихаус” или попробовать “фалуде” — сладость в виде замороженной короткой и тонкой вермишели, которую поливают либо розовым (привкус лепестков роз), либо желтым (привкус лимона) сиропом. Стоит порция полдоллара. На вкус фалуде ледяное и очень сладкое. В той же лавке продают мороженое; кстати, в Иране оно вам встретится двух принципиально разных видов — одно привычное, так называемое “мягкое”, его еще называют “итальянским” и получают из специального автомата; другое — гораздо более грубое по структуре, состоящее как будто из каких-то нитей, тянущееся — это местный продукт, предположительно его делают по совершенно другой и кустарной технологии, где основу мороженого составляет взбитый белок.

Чтобы закончить тему еды в Ширазе, упомяну еще два ресторана, в которых мы побывали. Один находится на улице Саади, недалеко от перекрестка с Зендом с правой стороны, в подвале одноименной гостиницы. Обстановка услаждает взор, кебаб вкусный, есть “шведский стол” с овощными салатами и 17-процентная надбавка за обслуживание. Мы заплатили девять долларов, проигнорировав надбавку, сказав, что предупреждать надо.

Второе место — ресторан “Хаджи Баба”, расположен на Зенде, если свернуть на бульвар с улицы Анвари и пройти метров двадцать по той же стороне в направлении от цитадели и базара. Для женщин и семейных пар предназначен второй этаж, персонал приветливый, еда вкусная, обслуживают быстро. Кстати, это было первое и последнее место с таким большим выбором блюд вне кебабов. Ужин на двоих обошелся нам в восемь долларов.

Барышня на могиле Хафиза

На улице Хафиза, ведущей, как несложно догадаться, к могиле одного из классиков персидской поэзии (вход за три доллара, внутри беседка с саркофагом над могилой Хафиза Ширази — интересно), есть несколько пекарен-лепешечных, одна из них уникальная. Вообще, в Иране пекут несколько разновидностей лепешек, каждая из которых имеет свое название, вид, размер, толщину и вкус, который во многом определяется технологией. В частности, впервые именно в Иране мы увидели машины для изготовления лепешек.

В лепешечной на улице Хафиза никаких машин не было. Была печь, внутри которой кучей лежала обыкновенная галька, которую доводил до раскаленного состояния постоянно горящий сбоку огонь. Лепешка — приблизительно сантиметровой толщины кусок теста овальной формы и размером едва ли не в половину квадратного метра бросали прямо на гальку, где хлеб и испекался. Пекарь орудовал в том числе и длинным ломом, разравнивая и перемещая гальку. То же самое можно сделать на костре, засыпав угли щебнем и положив сверху тесто — как я читал, это один из едва ли не самых древних способов изготовления хлеба.

Через несколько минут мы получили свою лепешку, раскаленную, с несколькими приставшими снизу камешками. Десять центов.

В районе базаров находится еще несколько достопримечательностей, в частности Шахе-Чераг, мавзолей Короля Света, и Медресе-е-Хан — построенное в 1615 году медресе.

Шахе-Чераг представляет собой целый комплекс зданий вокруг двора и посвящен двум братьям имама Резы. Реза, прямой потомок Мухаммеда, был восьмым имамом, убит, похоронен в городе Мешхед. Его могила, а как следствие, и сам город — самые святые в Иране.

Шахе-Чераг — тоже место чрезвычайно почитаемое, чему свидетельство — большое число людей внутри. Отвлекаясь от духовных ценностей, надо сказать, что комплекс очень красив, и в каждой его части есть на что посмотреть. В частности, находящееся по правую руку от входа во двор помещение так богато отделано зеркалами, золотом и украшено многочисленными люстрами и другими светильниками, что производит очень яркое, праздничное впечатление.

Азан в Ширазе 62 секунды, 244 КБ

При входе был человек, который потребовал, чтобы я сдал рюкзак — денег за хранение не берут. Спросил, мусульманин ли я, ответ “исави” — христианин — вполне удовлетворил его. Также он сказал, что внутри нельзя фотографировать — однако мы обнаружили по крайней мере одного аборигена с камерой, — плюс настоял на чадоре для Марины. Для женщин вход как бы отдельный (часть общего завешена с трех сторон, получается нечто вроде комнаты), внутри были иранские барышни, которые Марине помогли. Штука в том, что чадор — большое покрывало (кстати, “хиджаб” — в широком смысле понятие, обозначающее приличную для мусульманки форму одежды, в прямом переводе — именно покрывало) — носят не все иранки, и при посещении мечетей он им так же необходим, как и неместным девушкам. Ящики с такими общественными чадорами есть не везде в мечетях, но встречаются часто.

Мне давно хотелось попасть в медресе. С советских еще времен в голове жило представление о мрачном заведении с крошечными неуютными комнатками, где на полу без всяких удобств поодиночке ютились студенты. Хотелось все это рассмотреть подробно.

Медресе-е-Хан оказалось внушительным двухэтажным зданием с большими деревянными воротами. Они были закрыты. Дальше все происходило как в арабской сказке. Я постучал в ворота кулаком. Через некоторое время раздался хриплый, громкий и какой-то разбойничий голос:

— Кто?

— Путешественники! — заорал я в ответ на фарси, и после некоторой паузы ворота стали медленно открываться вовнутрь.

Внутри было темно, и только когда мы вошли, то обнаружили старика в белой рубахе до колен и белых азиатских штанах.

— Путешественники? — переспросил он. — Идите сами смотрите. Я с вами не пойду. Только потом оставьте бакшиш (подарок). Обязательно!

Комнаты в медресе оказались немаленькими, коридоры широкими, во дворе густо росли пальмы и апельсиновые деревья, увешанные оранжевыми плодами. Все это выглядело вполне жизнерадостно, так что в очередной раз вышло несовпадение.

Можно залезть на крышу медресе, для этого просто надо поискать ступеньки, ведущие со второго этажа наверх.

Медресе, как пишут, до сих пор функционирует. Бакшиш составил один хомейни.

Колонны в мечети Вакиль

Пересекая территорию базара, практически параллельно Зенду идет улица Лотфа Али-шаха. Если двигаться по ней в направлении от цитадели, то рано или поздно вы обнаружите еще две достопримечательности Шираза — мечеть Назира уль-Мулька и Баге-Наранджестан (Апельсиновый сад) к которому примыкает Хане-Зинат-уль-Мульк — музей истории Персии.

Да, мечеть Назира уль-Мулька красивая. Есть зал с колоннами, большими витражными стеклами и коврами на полу, где вы, скорее всего, моментально обнаружите парочку иностранцев. Мы там тоже повалялись, но недолго, потому что всех попросили. Уже на выходе возник старичок и потребовал, чтобы мы купили билеты. Три доллара за штуку. Слегка поспорив, мы купили один.

К Апельсиновому саду мы подошли, когда он закрывался, то есть к 19:30. То, что произошло дальше, вероятно, может служить иллюстрацией к пониманию иранского гостеприимства. Коротко — охранник отказался нас пускать. Внутри еще были люди, но, несмотря на наши объяснения, что мы выйдем раньше, чем они, он был непреклонен. Вмешался молодой иранец, который говорил на английском и принялся уже от себя убеждать охранника, говоря, что мы иностранцы, что мы специально спешили, что завтра уезжаем и так далее. Нет. Я предложил денег. Нет. Еще одна попытка уговорить. Нет, ни за что. Ладно, — сказали мы и пошли. Недалеко. Потому что охранник догнал нас. Потому что он весело и заговорщицки улыбался. Потому что он сказал, что мы должны скорее идти в сад.

— Уже закрыто, — сказал я.

— Для вас нет, — ответил охранник. — Вы гости.

Апельсиновый сад — красивый.

Напоследок еще про гостеприимство в Ширазе. В “Серайе-Тихаусе” — ресторане на базаре Вакиль — было много иностранцев. Их вообще много в этой части базара. Французы, немцы. Через стол от нас сидела пожилая пара и на английском беседовала с парой молодых иранцев по соседству. Потом предполагаемые англичане доели кебаб, встали и произнесли речь, основной смысл которой был — СПАСИБО ВАМ ЗА ВАШЕ ЗАМЕЧАТЕЛЬНОЕ ИРАНСКОЕ ГОСТЕПРИИМСТВО. Иранцы в ответ прекратили есть свой кебаб, тоже встали и принялись не сильно, но кланяться. Хотелось аплодировать.

Пасаргады, Персеполь и окрестности

Основатель персидской империи Кир из династии Ахеменидов имел свою столицу в городе Пасаргады. Персеполь появился позже, уже после того как со сцены сошел сын Кира Камбис и у власти оказался Дарий Первый. Все так, однако коль скоро все эти места чаще всего едут осматривать из Шираза, выходит, что первым на пути встает Персеполь. Поэтому и мы решили начать с него.

Есть, как обычно, несколько вариантов устроить экскурсию. Во-первых, такую поездку, скорее всего, предложат вам в гостинице. В нашем случае цена за все четыре места — Персеполь, Накше-Рустам, Накше-Раджаб, Пасаргады — составляла 36–41 доллар в зависимости от того, кто находился на стойке дежурного. Кстати, что-то подсказывает, что если заказывать такую экскурсию в середине дня, то будет дешевле.

Второй вариант — добраться в Ширазе до автовокзала с названием Карандиш, найти там савари или автобус до Марвдашта, городка недалеко от Персеполя, а дальше комбинировать местные савари, автобусы и автостоп — самый бюджетный вариант.

Мы избрали третий путь — за доллар доехали до Карандиша, потом на савари по 80 центов с человека до Марвдашта, а там договорились с местным водителем за 26 долларов о поездке по всем четырем местам и возвращении в Шираз.

Персеполь — это круто. В первую очередь это ощущение возникает даже не потому, что много что сохранилось — колонны, скульптуры, барельефы и так далее, — а потому, что вполне явственно виден замысел города, его планировка, то есть можно представить, как люди тут передвигались, где они могли сталкиваться, какой пейзаж видел Дарий Великий из окон своего дворца. Кроме того, гармоничность и красота статуй и барельефов ничуть не уступают древнегреческим, а вид колонн наводит на крамольную мысль о том, что, быть может, их устройство греки позаимствовали у персов.

За вход надо заплатить полдоллара, а провести в Персеполе свободно можно часа три–четыре. Мы уложились в полтора часа.

Накше-Раджаб — четыре наскальных рельефа эпохи Сасанидов. Интересно найти все четыре, а также интересно знать, что Раджаб — имя джентльмена, который когда-то имел близ этого места чайхану и стал открывателем изображений. Вход — 20 центов. Время, достаточное для осмотра и фото, — пять–десять минут.

Гробница Дария Великого

Накше-Рустам — гробницы древнеперсидских царей, зрелище в чем-то еще более крутое чем Персеполь по той простой причине, что если среди колонн последнего вы можете гулять, трогать их, фотографироваться на их фоне, то гигантские могилы царей вы сможете только видеть. Высеченные в скале, они лишены какого-либо доступа. Ни ступеней, ни лестниц — ничего, что помогло бы подняться наверх.

Любителям изумляющего и потрясающего — сюда. Лично я, даже когда машина уже отъехала и гробниц не стало видно из-за возвышенности, все оборачивался в надежде еще раз взглянуть на могилу Дария Великого. Вход — 30 центов.

В пятидесяти примерно километрах от Персеполя находятся Пасаргады — первая столица. Ожидающие увидеть останки города, подобные Персеполю, не найдут их. Вообще, легко пасть духом, заплатив мзду в 30 центов, въехав на территорию и обнаружив одинокий монумент — могилу Кира. Все. Дальше вокруг — степь с травой, клонящейся под ветром. И больше ничего.

Это кажущаяся видимость. Тут есть и остатки дворца Кира, и дворец для аудиенций, и так называемая тюрьма Соломона — могила Камбиса, храм, сокровищница? — и трон матери Соломона — крепость на холме. Как я прочел, с идентификацией древних построек в Пасаргадах есть достаточно большая путаница, однако то, что это — место первой персидской столицы, ни у кого сомнения не вызывает. Важная деталь состоит в том, что по Пасаргадам надо передвигаться либо на машине, либо потратить несколько часов пешком — останки находятся на значительном расстоянии друг от друга.

На всю экспедицию, начиная от поездки на автовокзал (где мы, кстати, еще пообедали) ушло время с часа до половины седьмого пополудни.

* * *

Кроме указанных выше в Ширазе и поблизости полно мест, которые можно посмотреть. Это и гробница Саади, и мечеть Мучеников, различные сады, ворота Корана и город Истахр, останки которого лежат километрах в пяти от Персеполя по дороге в Пасаргады. И так далее. Все есть. Единственное, чего нет в Ширазе, так это ширазского вина. Лозу вырубили в 1979 году. А жаль.

Шираз–Тегеран

Мы выбрали самый ранний авиарейс — в 5:45 утра. Человек на стойке дежурного в гостинице “Анвари” уверял, что лучше выйти в половине четвертого и машину заказать заранее за четыре хомейни — дескать, утром никто не ездит. Мы вышли в пять минут пятого и через пять минут поймали машину за полтора хомейни. Однако машин действительно было мало. Стоимость авиабилета — 47 долларов.

Тегеран

Самолет приземлился в Мехрабаде — аэропорт носит название международного, но в основном обслуживает местные линии. После выхода из здания следует двигаться налево — там находится стоянка автобусов, которые идут до площади Азади.

Мы нашли такой и доехали до площади вдвоем за 10 центов. Нам была нужна ближайшая станция метро, и люди на улице моментально посадили нас в другой автобус, который довез до метро Азади. Далее мы доехали до станции имама Хомейни, где пересели на красную линию и долго путешествовали до конечной на данный момент (как пишут, ветку планируется довести до аэропорта имама Хомейни) станции “Хараме-Мотахар”.

Хараме-Мотахар — гробница имама Хомейни, циклопический комплекс, который находится примерно в километре от станции. Как было не посетить это место — мы и пошли.

Величиной и устройством сооружение похоже на недостроенный стадион. Большой стадион. Переходы, лестницы — все гигантское. Непосредственно к гробнице надо идти, огибая все это справа, если идти от станции. Рано или поздно вы увидите вход, который снабжен соответствующей вывеской.

Как обычно, мужчин и женщин разлучают, мужчинам — направо. Надо снять обувь и сдать ее в гардероб, как и рюкзак. Далее пройти через металлодетектор. Всё. В огромном зале, полы которого выстланы коврами, находится гробница, выполненная в классическом стиле: снаружи — переплетение металлических деталей в виде декоративной решетки, потом зеленое стекло, за которым видно надгробье. Если кто сопереживал идеям Хомейни, имеет возможность расчувствоваться.

Напоследок мы решили купить пару сандвичей — другого ничего не было, а в аэропорту должно было быть еще и гораздо дороже. Был выбор начинки. Я тыкал пальцем в витрину и говорил, показывая на котлетку, что мы хотим вот с этим, с мясом. Продавец старичок трудолюбиво обогнул прилавок, чтобы, как видно, точно уяснить, о какой начинке идет речь, а потом сказал серьезно:

— На фарси это называется “котелет”.

— Ладно, — и мы подтвердили, что хотим получить именно сандвич котелет.

От станции до аэропорта такси стоило шесть долларов.

Последним “прощай” стал эпизод с таможенниками, заинтересовавшимися песком из пустыни и ракушками с побережья, которые мы везли в качестве сувениров. И дело даже не в этом вполне понятном интересе, а в том, что почему-то когда пластиковая коробка, куда я по требованию свалил все купленные сладости, вторично была отправлена в камеру просвечивания, то там и застряла. Потому что таможенники выключили транспортер. Я едва не ушел без сладостей. Как видно, рахат-лукуму не очень-то хотелось расставаться с родиной.

Иран–Туран

Впервые упоминание об этой стране как об Аиране — стране арийцев — относится ко времени правления династии Сасанидов. В то же время существовало понятие Анерана — для тех мест, где жили не арийцы. Позже Анеран стал именоваться Тураном. Из Турана в наше время в Иран приезжают туристы. И восхищаются.

Я нашел этому несколько объяснений.

Есть люди, до этого бывавшие только в Турции или Египте. Для них, вполне вероятно, поездка в Иран — это поездка в опасную страну. Обнаружение того факта, что они остались целы — вот причина восторга.

Есть люди, которые верят тому, что пишут другие. Например про то, что иранцы как-то патологически дружелюбны. Поиск и обнаружение фактов в пользу этого — вот другая причина восторга.

Есть люди, которым не везет. Например, нам. И массы гостеприимных иранцев действительно существуют и восторг вызывают, но там, где нас нет.

С другой стороны, Иран действительно не назовешь опасной страной — на улицах не стреляют. И действительно попадаются приятные люди.

Поэтому любят ли иранцы туранцев — для меня вопрос, остающийся открытым. И может быть, надо приехать в эту страну еще раз.

Чтобы примкнуть к ее ценителям.

Или утвердиться во мнении, что Иран — самая обычная азиатская страна. Где не стоит ждать подвоха на каждом шагу. Но не стоит и расслабляться. И надо тщательно мыть персики перед тем, как их съесть.

Ссылки

Статья из энциклопедии Брокгауза и Ефрона про Персию

Статья из энциклопедии Брокгауза и Ефрона про Иран

Имена собственные

15 Хордада — 15 Khordad Square	Мейбад — Meybod
17 Шахривара — 17 Shahrivar Square	Мелли Иран — Bank Melli Iran
22 Бахмана — 22 Bahman Street	Мехрабад — Mehrabad Airport
Абазар — Abazar Street	Мешхед — Mashhad
Аббас I — Abbas I	Микале — Mycale
Абузар — Abuzar Square	Милад — Guest House Milad
Азади — Azadi Square	Мотахари — Motahhari Square
Алави — Alavi Street	Мохаммад Бехешти — Mohammad Beheshti
Аламут — Alamut	Мохаммед Монтазери — Mohammed-e-Montazeri Square
Александр Македонский — Alexander The Great	музей воды Йезда — Yazd Water Museum
Амир Чахмаг — Amir Chakhmagh	Муштак Али-Шах — Mushtaq Ali Shah
Анвари — Anvari Hotel	Наз — Naz Hotel
Аравийское море — Arabian Sea	Назир уль-Мульк — Nasir-ol-Molk Mosque
Арг — Arg Square	Накше-Раджаб — Naqsh-e Rajab
Арге-Бам — Arg-e Bam	Накше-Рустам — Naqsh-e Rostan
Арге-Джадид — Arg-e Jadid	Нарин — Narein Castle
Ария — Aria Hotel	нахль — nakhl
ассасины — Hashshashins	Ноу — Bazar-e Nou
ассирийцы — Assyrians	Ормуз — Hormoz
Атешкаде — Ateshkadeh	Ормузд — Hormuzd
Афганистан — Afghanistan	Ормузский пролив — Strait of Hormoz
Афины — Athens	Пакистан — Pakistan
Ахаван — Akhavan Hotel	Пасаргад — Pasargad Bank
Ахемениды — Achaemenids	Пасаргады — Pasargadae
Ахура Мазда — Ahura Mazda	пате — pate
Ашура — Ashura	пейкан — Peykan
аятолла — ayatollah	Пелопоннес — Peloponnese
Баге-Наранджестан — Bagh-e Naranjestan	Персеполь — Persepolis
бадгир — badgir	Персидский залив — Persian Gulf
Баку — Baku	Першиа тур энд тревел — Persia tour And Travel
Балх — Balkh	Пире-Сабз — Per-e-Sabz
Бам — Bam	Платеи — Plataea
Бахарестан — Baharestan Restaurant	Под покровом небес — The Sheltering Sky
бахтиары — Bakhtiari	Реза — Reza
белуджи — Baloch	Ремехан — Ramkan
Бендер-Аббас — Bandar Abbas	риал — rial
бендери — Bandari	Роуз традишнл отель — Rose Traditional Hotel
Вакиль — Bazar-e Vakil	Рудаки — Rudaki Avenue
Гармкух — Kuh-e Garm	Саади — Sa'di Street
Герат — Herat	савари — savari
Голестан — Golestan Inn	Садуки — Ayatollah Saduqi Street
гоплит — hoplite	Сайях — Sayyah Hotel
Гянджали Хан — Restaurant Ganjali Khan	Саламин — Salamis Island
Да Винчи — Leonardo da Vinci	Сасан — Sasan Hotel
Данеш — Danesh Street	Сасаниды — Sassanids
дари — Dari	сеид Рокнаддин — Sayyed Roknaddin
Дарий III — Darius III	Серайе-Тихаус — Seray-e Teahouse
Дарий Великий — Darius I	Сефевиды — Safavids
Дария — Hotel Darya	Силк роад — Silk Road Hotel
Дахмае-Зартоштян — Dakhmeh-ye Zartoshtian	Сузы — Susa
Дерьячейе-Немек — Namak Lake	Сулеймания — Suleimaniya
Деште-Кавир — Dasht-e Kavir	султан Амир Ахмад — Sultan Amir Ahmad
Деште-Лут — Dasht-e Lut	сумах — sumac
Джаме-Джам — Hotel Jaam-e Jam	Табатабей — Khan-e Tabatabei
Джирофт — Jiroft	Талегани — Taleqani Boulevard
дизи — dizi	Тегеран — Tehran
дуг — dugh	текье — takyeh
Заратустра — Zoroaster	Терминале-Джонуб — Terminal-e Jonoub
имамзаде Джафар — Imamzadeh-ye Ja'far Street	тирма — tirmah
Ирак — Iraq	Тохид — Tohid Square
Иран — Iran	туман — toman
Иранские авиалинии — Iran Air	Турфан — Turfan
Истахр — Estakhr	Факихи — Faqihi Street
Исфахан — Esfahan	фалуде — faloodeh
Йезд — Yazd	фаравахар — Faravahar
Кавсар — Hotel Kawsar	фарси — Persian
Камаль оль Мольк — Kamal-ol-Molk Square	Фарханг — Hotel Farhang
Камбис Второй — Cambyses II	Фелестин — Felestin Street
канат — qanat	Фемистокл — Themistocles
Карандиш — Carandish Terminal	Фермопилы — Thermopylae
Каспийское море — Caspian Sea	Фидий — Phidias
Кашан — Kashan	Филипп Македонский — Philip II
кашкайцы — Qashqai	Фин — Tarikhi-ye Fin
Кейям — Qeyam Street	Хаджи Баба — Haji Baba Restaurant
Келут — Kaluts	хазареец — Hazara
Керим-хан Зенд — Karim Khan-e Zand Boulevard	Хазире — Hazire Mosque
Керман — Kerman	Хамаме-Вакил — Hamam-e Vakil Chaykhaneh
Кехнудж — Kahnuj	хамсы — Khamseh
Кешм — Qeshm	Хане-Зинат-уль-Мульк — Khan-e Zinat ol-Molk
килим — kilim	Хане-Лари — Khan-e Lari
Кир Великий — Cyrus The Great	Хараме-Мотахар — Haram-e-Motahar
Ксеркс — Xerxes I	Хафиз — Hafez Street
Кудс — Hotel Ghods	Хейдарзаде — Heidarzadeh Coin Museum
Кум — Qom	хиджаб — hijab
курджин — khurjin	Хомейни — Ruhollah Khomeini
Кухе-Пайе — Payeh Mountains	хорешт — khoresht
Лафт — Laft	Хурунек — Kharanaq
Леонид — Leonidas I	чадор — chador
Лотф Али-шах — Lotfali Khan Street	Чекчек — Chak Chak
Лоунли плэнет — Lonely Plant	шальвари-камиз — shalwar qameez
Малая Азия — Anatolia	Шахе-Чераг — Aramgah-e Shah-e Cheragh
Малик эль-Тоджар — Malek-o Tojjar	шахид — shahid
мамули — mahmooli	Шехдад — Shahdad
Марафон — Marathon	шиит — Shiite
Марвдашт — Marvdasht	Шираз — Shiraz
Мармарис — Marmaris	Шохада — Shohada Square
Масджиде-Джаме — Jameh Mosque	Энкелаб — Enqelab Square
Медресе-е-Хан — Madraseh-e Khan	яхдан — yakh dan

дальше: Иранские фотки

больше: Другие вещи

эта страница: http://www.zharov.com/mark/iran.html

авторские права: © Марк Олейник, текст, фотографии, звукозаписи, 2009–2024
© Сергей Жаров, кодирование, 2009–2024

обратная связь: markoleynik@hotmail.ru, sergei@zharov.com