Монголия
В Монголии мы были в сентябре 2002 года. Проехали по маршруту Наушки, Улан-Батор, Хархорин, Арвайхээр, озеро Орог-Нуур, Баянговь, Баянхонгор, Улан-Батор, Сухэ-Батор, Алтан-Булак, Кяхта. До Улан-Батора добирались поездом, а потом на местном рейсовом и нерейсовом транспорте.
Замысел наш был — побывать в местах, где в 1925–28 годах проходила центрально-азиатская экспедиция Рерихов. И вообще в местах, связанных с буддизмом. Состав группы — три девушки. С немалыми рюкзаками, так как мы направлялись в Гоби и рассчитывали, при возможности, на автономное проживание в палатке.
Улан-Удэ
Монгольскую визу мы решили делать в Улан-Удэ, доехав туда на поезде. От Самары это заняло три с половиной дня. Поезд идет через всю Сибирь, мимо станций с волнующими названиями Тайга, Зима, Тайшет… На четвертый день ранним утром проходит по берегу Байкала.
До консульства Монголии от железнодорожного вокзала вполне можно дойти пешком следующим образом: выйдя из вокзала, повернуть направо, потом еще раз направо, пройти под мостом и идти прямо. Через некоторое время справа будет площадь с памятником Ленину — огромная такая голова высотой с двухэтажный дом, — а слева, наискосок от Головы Ленина — театр. Позади театра, чуть вниз — монгольское консульство.
Его адрес: ул. Профсоюзная, 6; телефоны: (3012) 214188, 210507, 212931, 215275. Приемные дни: понедельник, среда, пятница; прием документов с 10 до 13, выдача с 15 до 17. Виза на 30 дней делалась за $25 в течение недели, за $50 — выдавалась в тот же день.
На улице, параллельной с Профсоюзной, находится недорогая гостиница “Баргузин” — ул. Советская, 28; (3012) 215281, 215746. В день, когда мы приехали, консульство было закрыто, и мы заселились сюда на денек в трехместный номер за 390 рублей.
На той же площади, где Голова Ленина, есть почта-телеграф и при ней — интернет-кафе по 30 рублей в час. Еще интернет-кафе есть в библиотеке неподалеку от ул. Ленина. Обменник нам приглянулся тот, который в гостинице “Бурятия” — рядом с театром и консульством.
Формально для получения монгольской визы необходимо было приглашение. Большая часть народа, стоявшего в очереди — жители Бурятии, работающие в Монголии и оформлявшие полугодовую визу на следующий срок. Приглашений у них не было.
Кабинет консула украшал большой портрет Чингисхана. На приеме он все допытывался у нас: к кому мы едем в Улан-Батор? Мы помахали бумажкой, на которую выписали адрес гостиницы из “Lonely Planet”.
Мы хотели заполучить визы за $25 в этот же день, но на консула ни мы, ни наши рекомендательные письма о “культурологической экспедиции” большого впечатления не произвели, и он выписал нам квитанции на $50, хотя мы открыто просили за $25. К тому же мы с трудом разбирали его русскую речь; может, и он нас плохо понимал?
Визы оплачиваются наличными долларами США здесь же, в кассе консульства, рубли не принимают.
Билет до Улан-Батора покупается в международной кассе железнодорожного вокзала. Мы взяли на поезд 264 “Иркутск–Улан-Батор”. Купейный билет стоил 1326 рублей, плацкарта до Улан-Батора нет. Отправляется этот поезд в 6:43, а в Улан-Удэ прибывает в 5:40. Путь проходит по берегу Гусиного Озера, и издалека можно увидеть Тамчинский дацан — один из самых старинных сохранившихся буддистских монастырей, бывший когда-то главным дацаном Бурят-Монголии.
Днем в Наушках — большая стоянка с 13:09 до 17:50, пограничный и таможенный контроль — и русский, и монгольский. В это же время в Наушки приходит встречный поезд “Улан-Батор–Иркутск”, и поезда меняются вагонами. Границу пересекал только один наш международный вагончик с дымящим, кряхтящим тепловозиком. Кстати, пограничники и таможенники к нашим рюкзакам особо не придирались, даже не пришлось стаскивать их с верхних полок и открывать, а у теток из соседнего купе с большими баулами все основательно перетряхнули.
Спустя час езды от Наушек, в Сухэ-Баторе снова большая стоянка, больше двух часов — прицепляют вагоны “Сухэ-Батор–Улан-Батор”. Как нас предупредили бывалые товарищи, на стоянке желательно не оставлять купе без присмотра: могут и через открытое окно что-то вытянуть с верхних полок, да и так по вагону вовсю носилась какая-то задиристая сухэбаторская шпана. К вагону подходят менялы, курс у них чуть ниже, чем в Улан-Баторе. Стоит немного поменять денег, чтобы на следующее утро не ходить по Улан-Батору совершенно без местных денег, тугриков.
Улан-Батор
В Улан-Батор наш поезд пришел на следующее утро в шесть часов, и к вагону сразу подскочили агенты гостиниц — кстати, сносно говорящие по-русски. Но мы уже заранее выбрали себе гостиницу по списку в “Lonely Planet” — “Ганас Хаус”, неподалеку от монастыря Гандан — и направились туда пешком, по схеме в “Lonely Planet”.
В “Ганас Хаус” на выбор были: двухъярусные койки в комнате общажного типа, юрты, двухместные номера. Душ с горячей водой и туалет — на улице, имеется кухня, завтраки входят в стоимость, есть интернет за 91 цент в час. Весь этот комплекс строений огорожен заборчиком. Мы заселились в общажную комнату по $3 с человека. Но народу там было немного. Проживание в юртах стоило $5 с человека.
Побросав рюкзаки, мы пошли гулять. В такую рань — восемь часов — была открыта только почта. Банки работают с десяти часов, китайское посольство — с 9:30. На центральном почтамте открытка с конвертом и маркой обошлась мне в 68 центов.
Режим работы китайского посольства значился такой: понедельник, среда, пятница, 9:30–12:00. Виза стоила $30 на 30 дней, делается пять–шесть дней. В очереди были одни иностранцы, для монголов — безвизовый режим.
Обменять доллары и евро проблемы не составило, а обмен бывших у меня рублей пришлось поискать. Курс тогда был 1 рубль = 34,8 тугриков, 1 доллар США = 1100 тугриков.
Живя в Улан-Баторе, мы ходили в то интернет-кафе, которое расположено у главпочтамта, там час стоил 73 цента. А вообще по городу расценки в интернет-кафе — $0,73–$1,00 в час.
Немного о тех культурных достопримечательностях Улан-Батора, которые мы посетили.
Буддистский монастырь Гандантекченлинг (Гандан), назван в честь одноименного монастыря в Тибете, был основан в начале 19 века, со временем стал главным буддистским монастырем в Монголии. В 1930-е годы, как и многие монгольские монастыри, был закрыт, подвергся разрушениям, а затем вновь открыт и восстановлен. В одном из храмов стоит впечатляющая многометровая позолоченная статуя многорукого Женрейсега — Авалокитешвары. Вдоль стен — тысяча будд, множество светильников, лампадок и курительниц. Вход в этот храм номинально бесплатный, но с иностранцев — обязательно-добровольное пожертвование в один доллар. На входе стоит монах и фильтрует входящих на предмет иностранности. При его отсутствии можно пройти бесплатно.
Рядом с храмом Женрейсега — храм Калачакры. Еще несколько храмов окружены отдельной оградой, там идут службы и довольно многолюдно. Много голубей, которых полагается кормить. Постоянно подбегают дети, пытающиеся продать мешочки с просом для голубей.
Рядом с Ганданом — ряды лавочек, киосков с сувенирами, открытками и разными товарами религиозного буддийского характера.
Музей изобразительного искусства имени Занабазара. Там есть немного древностей — “каменные бабы”, оленные камни — такие каменные стелы с высеченными на них оленями, много танки 19 века — религиозных картин, — в витринах — костюмы цам, которые изображают буддистские божества и надевались когда-то монахами для ритуальных танцев. И скульптуры Занабазара — “Сита-Тара”, “Будда Амитабхи” и другие. Картина Н.К. Рериха “Великий всадник”, подаренная им когда-то в 1920-е годы монгольскому правительству. Еще меня очень впечатлила там мандала Калачакра — большая такая, от пола до потолка. “Калачакра” означает “колесо времени”, это одна из важнейших систем буддистской тантры.
Надо сказать, что мы вообще старались побывать в тех музеях Монголии, где были работы Занабазара, уж очень он нам нравится. Занабазар (1635–1724) был выдающимся мастером художественного литья, ювелиром и живописцем, а также крупным политическим и религиозным деятелем. Существует легенда о том, что в отлитых из бронзы богинях он запечатлел образ своей любимой. Он женился на ней, нарушив обет безбрачия. Ламы отравили девушку, и, потрясенный ее гибелью, Занабазар увековечил ее образ в скульптурах богини Тары.
При музее изобразительного искусства есть сувенирный магазин, цены рассчитаны на состоятельных иностранцев. Билет в этот музей стоил, кажется, $2,18.
Дворец Богдо-Хаана. Зимний дворец построен в 1893–1903 по чертежам, подаренным русским императором Николаем II монгольскому Богдо-Хаану. Летние павильоны построены в китайском стиле. Довольно интересная экспозиция, не говоря уже о том, что в одном из павильонов выставлены работы Занабазара, в том числе “Сьяма-Тара” и “21 тара”. Билет стоит $2. Этот музей довольно удален и находится на окраине.
Храм-музей Чойджин-Ламын сумэ. Монастырь построен в 1904–8 годах. Храмы-музеи наполнены изделиями мастеров стран Центральной Азии 17–19 веков. Вход стоит $2. Этот музей находится практически в центре города, рядом с центральной почтой и “Баянгол-Отелем”.
Еще смутно помню, что видела издалека большой памятник Сухэ-Батору и его мавзолей.
Полезные места в Улан-Баторе были обнаружены следующие.
Центральный универмаг. Можно купить сувениры, футболки, кружки, изделия из кашемира, войлока, компакт-диски, книжки, географические карты и прочее. Все довольно дорого. Стоимость одной и той же вещи в разных отделах на разных этажах может различаться более чем в два раза.
Рынок. Нам его порекомендовали хозяева квартиры, на которой мы жили в Улан-Баторе, вернувшись из Гоби. Он довольно далеко от центра — минут сорок ходьбы. Не помню, обозначен ли он в “Lonely Planet”. Очень большой рынок, несколько больших крытых павильонов. Вход стоит пять центов, если не ошибаюсь. Там можно купить продукты, даже картошку с морковкой и кофе, восточные ткани, набрать разных сувенирчиков — бронзовые скульптурки, курительницы для благовоний, подвески, браслеты и прочее, при этом поторговавшись. Продают национальную одежду и обувь. В общем, очень интересное место.
Магазин карт. В конце спуска от монастыря Гандан нужно пересечь дорогу, по правую руку будет несколькоэтажное здание с надписью, кажется, “Элба тув”. В нем на первом этаже есть маленький магазинчик, работает он с 9 до 18 часов. Там можно было приобрести топографические пятикилометровые карты по $4,10 за лист — это дешевле, чем в центральном универмаге. Но эти карты — на монгольском языке. Складная физическая карта на всю Монголию плохой детализации в этом магазинчике обошлась мне в $5,45. В центральном универмаге попадался набор карт “21 аймак”: на каждый аймак по одному листу. Масштаб был где 10 километров в 1 см, где 13 км, где 15 км, комплект стоил $21–$23.
Довольно часто встречаются антикварные лавки.
Еще я слышала, что на одной улице с центральным универмагом, рядом с ним, есть кафе, в котором стоит доска с бэкпэкерскими объявлениями о поисках попутчиков и прочем.
Неподалеку от музея изобразительного искусства есть маленький книжный магазинчик, в котором водятся подержанные книжки, в том числе и “Lonely Planet”. Описание местонахождения этого магазинчика есть в “Lonely Planet Mongolia”.
Если сравнивать с российскими городами, то в общем Улан-Батор показался мне похожим на областной городок средней руки. Вокруг города — симпатичные горы.
В нашем “Ганас Хаус” монгол по имени Бат (наверное, сокращение от Батор) неплохо говорил по-русски, учился когда-то в МЭИ, спрашивал, нет ли у нас каких-нибудь русских газет. Похоже, что он заправляет этой гостиницей. Он сказал, что первый раз видит в этой гостинице “русских с рюкзаками”. И потом нам практически везде так говорили, где мы останавливались.
Бат объяснил, откуда мы сможем уехать в Хархорин. Как оказалось, это не тот автовокзал, который недалеко от железнодорожного, а другой, довольно далеко от центра. В нашем “Lonely Planet” издания примерно 2001 года, об этом “дальнем” автовокзале не было ни слова.
Мы поехали на “дальний” автовокзал к восьми часам утра, поймав такси за $1,36. Там довольно быстро нашли нужную машину, корейский микроавтобус. До Хархорина — 380 км, проезд стоил $6,36 с человека, и с нас запросили еще по $0,91 за каждый из трех рюкзаков, но мы поставили их в салоне, отказавшись привязывать их наверху на багажнике. Поторговавшись, мы сошлись на $1,82 за все три рюкзака.
Целый час набирали пассажиров, загружались-паковались, и в 9:15 мы наконец-то выехали. На десять пассажирских мест было упихано 15 человек и бесчисленные коробки, канистры, тюки в салоне и огромные баулы сверху, на машине. Добирались девять часов с часовой остановкой на обед и на ремонт — что-то отвалилось, и его приваривали. Дорога — асфальт.
Хархорин
В Хархорине нас высадили на рыночной площади, и мы пошли искать место для стоянки. В “Lonely Planet” было написано, что на юго-западе от Хархорина протекает речка Орхон, и если идти от моста налево, можно найти островок — хорошее место для стоянки.
Пошли мы на юго-запад (идти довольно далеко), нашли речку у подножия гор, перешли вброд рукав реки, поставили палатку на островке — ужель тот самый островок?! Речка славная: течение быстрое, вода чистая, неглубоко. Птицы какие-то косяками летают туда-сюда.
Возле рыночной площади имеется маленькая гостиница — по $3 с человека. На берегу Орхона — кемпинги. Сам Хархорин показался мне довольно неприглядным: серое скопление юрт, огороженных заборами.
На месте Хархорина когда-то в 13 веке была столица империи Чингисхана — город Каракорум. Но столицей этот город был недолго, несколько десятков лет, потом хан Хубилай перенес столицу империи в Пекин, а в конце 14 века Каракорум вообще был до основания разрушен китайскими войсками.
Пишут, что Каракорум поражал великолепием дворцов. Город охраняли от наводнения четыре гранитные черепахи. Неужели Орхон так разливался?
Через 200 лет напротив того места, где когда-то находился Каракорум, начали строить первый буддистский монастырь Монголии — Эрдени-Дзу. На строительство его пошли и камни с развалин города. Есть красивая легенда о посещении Эрдени-Дзу владыкой Шамбалы — получается, что место все же чем-то примечательно.
В наше время Эрдени-Дзу — это довольно пустынный участок примерно 400 на 400 метров, огороженный стеной с 108 субурганами (ступами). На этой территории стоят несколько храмов. Один из них действующий — Лавран, единственный сохранившийся в Монголии храм чисто тибетского стиля. В других храмах, китайского стиля, — музей. В центре территории монастыря — круглая площадка примерно 45 метров в диаметре, называется Площадкой Счастья и Благоденствия. С северной стороны монастыря, за пределами его стен, находится одна из тех самых черепах, оставшаяся от древнего Каракорума. Там же — раскопки дворца Угэдэй-хана.
Пункты продажи сувениров: магазинчик налево от входа в монастырь, там же и билеты в музей продают, сувенирные лавочки при Лавране и торговцы за стенами монастыря с северной стороны. У уличных торговцев все было в два раза дороже, чем в магазине, но после торга цены снижались до уровня магазинных.
У входа в монастырь Эрдени-Дзу стоял кемпинг “Ценгуун Хурее”, поставленный в 2001 году, в “Lonely Planet” он не упоминался. Преогромная юрта-ресторан и обычные юрты для проживания, ну и, как обычно, удобства — отдельным строением, есть душ. Проживание — $10 в сутки с человека. Есть коллекция костюмов для фотографирования туристов — цам и просто национальные.
Директор — премилый, говорит по-русски, разрешил нам поставить палатку в пределах кемпинга за плату по доллару с человека в сутки. Обещал даже наутро найти нам попутную машину до Арвайхээра, продемонстрировал костюмчики, раздал буклеты. Он сказал, что поздновато мы что-то отправились в путешествие — сезон-то уже заканчивается, надо было хотя бы дней на десять пораньше.
Машину до Арвайхээра мы нашли потом сами, на рыночной площади Хархорина. Попутка, уазик длинный такой, обошлась нам по $4,55 с человека. Пока водитель набирал пассажиров, мы перезнакомились с попутчиками, даже обменялись адресами, приняли участие в распевании “Катюши”, попросили исполнить нам какую-нибудь монгольскую песню. Ехали пять часов по тряской дороге: ужасный асфальт сменился потом пыльной грунтовкой, пересекающей русла высохших рек и усеянной камнями.
Арвайхээр
Арвайхээр привлекал нас как промежуточный пункт по дороге к озеру Орог-Нуур, а также тем, что в нем есть музей нашего любимого Занабазара и буддистский монастырь, а в его окрестностях находится священная оленная гора с петроглифами — древними рисунками. Их возраст составляет 10–15 тысяч лет (неолит). И там же — ряды древних менгиров — доисторических памятников в виде отдельных вертикально закопанных в землю камней, служивших когда-то местом культа. Правда, мы не знали точно, где именно находится эта гора, но рассчитывали узнать в музее.
Въехав в Арвайхээр, мы выгрузились у развилки дороги на Баянхонгор: где-то здесь должна быть гостиница “Орхон буудал отель”, на которой мы остановили свой выбор по списку в “Lonely Planet”. По информации путеводителя, это гостиница, “стоимость которой максимально соответствует уровню предоставляемых услуг”.
Найденное по схеме “Lonely Planet” здание на окраине поселка внешне мало напоминало гостиницу, да и надпись на нем была совсем иная, однако слово “орхон” присутствовало. Но вокруг больше не было ничего подходящего. Стоило труда найти человека, у которого можно было бы выяснить гостиничную сущность этого заведения. Стоимость номеров оказалась $1,82–$3,18–$9,10 с человека. Больше всего эта “гостиница” смахивала на семейное общежитие некоего предприятия. Воды горячей нет в принципе, вне зависимости от стоимости номера. Но мы поняли это не сразу, долго выясняли с применением разговорника и усиленной жестикуляции. В дальнейшем мы пришли к выводу, что в аймаках — райцентрах — вообще нет горячей воды, нечего и надежд питать. В таких случаях очень выручает кипятильник.
Мы поселились по самому экономному варианту — в большую шестиместную комнату по $1,82, — решив, что вряд ли еще кто-то на ночь глядя решит сюда заселиться и составить нам компанию. Туалет и рукомойник — на этаже. Душ с холодной водой — этажом ниже. В городе есть баня, но найти ее нелегко, на ней отсутствует вывеска и неизвестен режим работы.
В музее Занабазара не было никаких следов его работ, крайне скудная экспозиция: немного танки, три статуэтки, юрта с обстановкой, фотографии скульптур. Все надписи на монгольском языке. Осматривается за 15 минут, билет стоит 91 цент. Музей работает с десяти часов, но все равно может быть закрыт — нужно постучаться в соседний краеведческий; наверное, у них одна смотрительница на два музея.
В общем, оленную гору тогда мы так и не нашли. От “музейной тетушки” толку не было. Один продвинутый молодой человек из компьютерной конторы, понимающий по-русски, написал нам на бумажке, как это место называется по-монгольски и в скольких километрах находится, и мы даже съездили куда-то, но оказались лишь в заповеднике на берегу речки Онгийн-Гол в саксауловой роще, слазили на гору, добавили своих камешков в обо на вершине — горку камней, служащую для поклонения духам местности. Уже приехав домой, я нашла в книжке, что оленная гора, которую мы так и не нашли, называется Буг-Согош.
Монастырь в Арвайхээре — вновь отстроенный, прежний в 1930-е годы был разрушен. Вид у него свежевыкрашенный, внутри есть сильный запах бараньего жира — видимо, им заправляют лампадки. Ничего примечательного.
На почте есть интернет: с черного хода, со двора, на первом этаже, стоимостью 72 цента за час или 42 цента за 30 минут. Молодой человек, заведующий им, хронически отсутствует.
Машину до озера Орог-Нуур мы нашли на рыночной площади Арвайхээра: подошли к первому же уазику с картонкой “такси” и сошлись на цене 68 долларов.
Орог-Нуур
Наконец-то мы направились в Гоби. Водитель наш дороги не знал, подъезжал спрашивать к юртам, периодически брал у нас карту — здесь-то и пригодилась моя распечатка с отсканированной пятикилометровой топографической карты. Вообще, здесь уже не было никаких дорог, только направления.
Озеро Орог-Нуур, куда мы направлялись, находится у подножия гор хребта Их-Богд-Нуруу. В книжке было написано, что в этом озере можно купаться, на его берегах есть пара кемпингов, в которых можно нанять машину. В окрестностях озера, к югу и западу, есть родники, а еще есть барханные пески Нугун-Элс и каменистая пустыня с россыпями халцедонов на поверхности.
По спидометру путь от Арвайхээра до озера составил 270 км, ехали семь часов. На подъезде к озеру дядька нас чуть было не высадил: все, говорит, приехали, вот вам тут и гостиница, а вон там и озеро. Хорошо, что мы не решили выйти и прогуляться до озера пешком: потому что это было селение Богд, а от него до озера еще 18 км. Нет, говорим, везите нас прямо на берег. Еще пытались втолковать ему, что нам надо на северо-восточный берег. Дядька довез-таки нас до берега озера и высадил у кемпинга “Орог”, напоследок взяв с нас еще $4,55 себе на ночлег.
Кемпинг представлял собой четыре юрты, проживание в которых стоило $10 в сутки с человека. Девушка из кемпинга по имени Ульчи не разрешила поставить палатку рядом с ними. Заявила, что машин у них нет, и есть ли кемпинг на восточном берегу озера — как это написано в “Lonely Planet” — она не знает.
Разочарованные, мы пошли вдоль берега на восток и поставили палатку. Озеро было обмелевшее, вода очень соленая, нечего и думать о купании. Ночью сидели, смотрели на близкие, яркие звезды. Днем возле нашей палатки паслись верблюды, лошади и еще какая-то живность.
В следующие дни мы предприняли вылазку к хребту Их-Богд-Нуруу — протопали с рюкзаками 20–23 км за 8,5 часов. Мы шли по участкам, где росли зеленые суккуленты, потом по участкам, где росли красные суккуленты, мимо песчаных барханов и по растрескавшейся, покрытой солью высохшей поверхности озера. Встречные стада верблюдов с любопытством провожали нас взглядом, поворачивая головы — они оказались гораздо более любопытными, чем яки.
По дороге мы залезли в какое-то болотце, потом нашли хороший ручей с маленькими лягушечками. Шли через поля с высокими травами, потом по каменистой пустыне. Я даже не думала, что пустыня — такая разнообразная вещь. К вечеру мы дошли до подножия гор и переночевали в горной долинке. Чистый прозрачный воздух очень обманчив: кажется, вот они, горы — близко, а идешь-идешь, и никак не дойти. Климат действительно резко континентальный: ночью холодно, утром натягивали на себя всю теплую одежду, а днем сильная жара. В нашей горной долинке было много отличных сухих дров, на которых мгновенно закипал котелок.
В процессе изучения карты у нас созрела залихватская идея: пересечь хребет по горной долине — пройти еще километров 18 через горы и спуститься в Баянговь, в 6 км от которого есть кемпинг “Гоби кэмелс”. Но пара монгольских всадников, которые не могли просто так проехать мимо нашей палатки, объяснили нам, что идти туда не один день, а три дня, и источников воды там нет — общались мы, оперируя картой и небольшим набором монгольских слов. Пришлось нам вернуться, но мы устроили еще себе стоянку на родниках к западу от Орог-Нуура.
Родники эти замечательные — быстрые полноводные ручьи, отличная вода. В окрестностях там-сям стоят юрты. Поставив палатку, нам пришлось принимать любопытствующих посетителей. Мы подружились с девочкой 15-ти лет, она сносно говорила по-английски, приносила нам сыр и молоко, давала кататься на своей лошади, приводила своих братьев и сестер. Мы ее чаем поили с самарской шоколадкой. Так и не смогли запомнить, как ее зовут. Вообще, у нас проблема была с запоминанием и произношением монгольских имен.
Монгольские лошади — низкорослые, на них легко взбираться. Девочка наша на своей лошади ездила в школу в Богд, за 18 километров, каждый день туда-обратно.
Со временем поток любопытствующих существенно возрос, и нам пришлось оттуда уйти.
От кемпинга “Орог” на двух мотоциклах — по $2,73 за каждый — нас доставили до Богда. Девушка Ульчи тоже решила поехать с нами и обещала найти нам в Богде транспорт до Баянгови. Она нашла машину за $36 на 150 км — это показалось дороговато, да и километров там вроде бы 100, а не 150, но выбирать не пришлось — поздно уже было что-то искать самим. Сама Ульчи в оплате проезда не участвовала. Ехали часа три.
Баянговь
После беготни по окрестностям Орог-Нуура мы были полны решимости заселиться в “Гоби кэмелс”, пусть и по $10. Там же мы надеялись найти машину до Юм-Бейсе. С этим Юм-Бейсе вообще вышла незадача. Про его местонахождение мы знали лишь то, что он находится в направлении от Орог-Нуура к китайской границе, в 100 км от границы. В Улан-Баторе я купила два листа пятикилометровых карт на этот участок, но монастырь не был там обозначен. И никто этого названия не слышал. Уже приехав домой, я разузнала, что Юм-Бейсе носит теперь название Баянцагаан, и это место вовсе не в 100 км от китайской границы!
Каково же было наше разочарование, когда, подъехав к “Гоби кэмелс”, мы увидели, как сворачивают и грузят последнюю юрту!.. Менеджер кемпинга заявил, что говорит только на монгольском. Через Ульчи договорились с ним о машине в Баянхонгор на следующий день — за $46. Эта цена была не для торга, и выбора у нас совершенно не было. О Юм-Бейсе он тоже не знал, в Даланзадгад ехать отказался.
Вокруг кемпинга — живописные горы. С одной стороны возвышается хребет Их-Богд-Нуруу, с другой — невысокие горы, как будто бы сильно развороченные землетрясением. Наверное, тем самым, которое было в пятидесятые годы. Говорят, тогда было ужасное десятибалльное землетрясение. Вдалеке — ряды зубастых хребтов. Неподалеку стоят три–четыре ступы, еще какие-то непонятные сооружения. На восток от кемпинга есть ручей, но вода в нем мутноватая, с осадком. Там-сям — пара–тройка юрт.
Был ужасный шквальный ветер. К вечеру вокруг Их-Богд-Нуруу сгустились темные тучи, выглядело это довольно зловеще. Ночью лил дождь, палатка всю ночь трепыхалась и жалобно поскрипывала. Наутро увидели, что Их-Богд-Нуруу за ночь как будто слизнуло: на него опустилось большое плотное облако, и хребта как ни бывало.
Опять приходили вереницей любопытствующие, хотя тут вроде бы немаленький кемпинг базируется, и туристы должны быть не в новинку. Мы, как могли, вели беседы, вооружившись русско-монгольским разговорником. Монголы приносили нам молоко и еще какой-то неведомый молочный продукт, приглашали отобедать. Менеджер привозил из Баянгови учительницу английского, которая знала немного русский, — уточнить по поводу машины. Теперь уже он нам заявил, что машина будет стоить $64, потому что ехать 250 км, это пять часов езды. Деваться нам было некуда — мы согласились.
И мы выехали в Баянхонгор, предварительно заехав в юрту к менеджеру. Его мама напоила нас чаем и снабдила гостинцами в дорогу. Это было очень вовремя, потому что мы уже раздарили детям Монголии все барбариски, взятые из дома. По дороге менеджер обнаружил знание русского языка.
До Баянхонгора ехали пять часов с небольшим. В горах с удивлением увидели снег (за ночь выпал?!), сияющие снежные вершины. Ехали красивыми узкими ущельями. В пустыне по другую сторону гор — опять тепло, а в Баянхонгоре падал снег. Было 17 сентября.
Баянхонгор
В Баянхонгоре мы заселились в единственную гостиницу, в пятиместный номер по $3 с человека — трехместный номер обошелся бы нам в два раза дороже. Гостиница довольно многолюдная, на первом этаже есть душ с водонагревателем, столовая, в столовой работала приветливая русскоговорящая тетушка, которая помогла нам с поиском машины до Улан-Батора.
С машиной вышло небольшое недоразумение: судя по всему, нас перехватил другой водитель. Заявился в наш номер какой-то монгол — гораздо раньше условленного времени — и говорит: ну все, поехали. И снова уазик, взяли с нас по $11 с человека, обещали 12 часов пути. Опять же долго кружили по городу, набирали пассажиров, грузили баулы. Зачем-то переписали наши фамилии.
Ехали мы в жуткой тесноте, в коленки впивались железяки передних сидений. В дороге монголы неоднократно останавливались поесть, попить чай, каждый раз не менее чем по часу. Водители прибегали к машине, хватали бутылки водки, опять убегали куда-то во тьму. Уже давно прошел срок, когда мы должны были приехать, но никто никуда не спешил, засыпающий водитель ехал со скоростью 10 км/ч, мы ужасно продрогли, теплые вещи — не достать, рюкзаки где-то погребены в багажнике — мы-то рассчитывали поздним вечером быть уже в Улан-Баторе.
Улан-Батор
Как же мы были рады, когда после 16 часов езды мы выгрузились в Улан-Баторе в шесть утра у центрального монгол шуудана! Мы сразу же поковыляли к гостинице “Чингиз” — она находится возле центральной почты. Но там было закрыто. При свете фонаря быстро-быстро мы нашли по “Lonely Planet” ближайшую гостиницу “Болд гестхаус” за центральным универмагом. Про него было написано буквально так: “за универмагом — дом 1, подъезд 1, квартира такая-то”.
Это оказалась обычная двухкомнатная квартирка, с проходной комнатой, в обычном многоквартирном доме. В окне у них стоит табличка “guesthouse”. Здесь же хозяева, здесь же и постояльцы. На момент нашего появления там уже было четверо постояльцев и самих хозяев четыре человека. Очень приветливые люди, сразу чаем нас, окоченевших, напоили, спать положили. Разговаривают по-русски. Стоимость проживания — по $4 в сутки с человека. Есть горячая вода — сколько хочешь! Хозяйка предложила воспользоваться стиральной машинкой — мы перестирали кучу вещей и развесили их на балконе. Вскоре другие постояльцы уехали, остались только мы.
Прожили там еще несколько дней — гуляли по городу, закупали сувениры. У нас был свой ключ. Мы пользовались кухней и хозяйской посудой, а продукты покупали на рынке и в магазинах. Уезжая, мы обменялись адресами е-мэйлов с нашими хозяевами, оставили свои записи у них в журнале. Судя по журналу, до нас никто из русских у них еще не останавливался.
Обратно до границы мы решили доехать по более экономному варианту: купили обратные билеты в общий вагон до Сухэ-Батора по $2,59, поезд отходит в 20 часов. Билетные кассы железнодорожном вокзале стоят отдельным строением: если встать спиной к платформам, а лицом к городу, то кассы будут по правую руку от основного здания вокзала.
Сухэ-Батор–Алтан-Булак–Кяхта
При посадке в общий вагон была ужасная давка: несмотря на то, что в билетах указаны места, их никто не придерживается. Поезд прибывает в Сухэ-Батор в 4:30 утра. Усевшись, мы обнаружили, что у нас порезали маленький городской рюкзачок. Часам к двенадцати народ рассасывается на промежуточных остановках, и можно лечь подремать на полке.
Наши попутчики по общему вагону посоветовали не ехать сразу из Сухэ-Батора в Алтан-Булак, потому что такси туда — не проблема, а КПП на границе открывается лишь в девять часов, лучше посидеть часов до восьми на вокзале в Сухе-Баторе, что мы и сделали. В восьмом часу утра в зальчик ожидания зашел таксист и стал зазывать ехать в Алтан-Булак.
От Сухэ-Батора до Алтан-Булака — 20 км, отличнейшая ровная дорога, таксисту мы заплатили по 91 центу с человека. Попутчик по такси пообещал найти нам машину для переправы через границу — пешеходно через границу не пускают. На границе мы были без малого в восемь часов утра. Нас пересадили в найденный для нас джип, который стоял в приблатненной параллельной очереди одним из первых. Машины в обычной очереди стояли уже по второму дню. Пока ждали в очереди, пришлось долго наблюдать, как челноки из машины впереди нас натягивали на себя по два десятка кофточек, обматывались пледами и заматывались скотчами. Потом мы томительно ждали, пока таможенники их потрошили. К нам пограничники сильно не придирались, но пришлось вытащить рюкзаки из машины и открыть их.
В 12:25 мы выехали с КПП “Кяхта”. Хорошо, что успели до обеда, который начинался на КПП с 13 часов. Перевозчик взял с нас по 100 рублей — оплата уже после пересечения границы. Из Кяхты мы автобусом уехали в Гусиноозерск — нам очень хотелось в Тамчинский дацан.
Немного общих моментов
Когда мы искали машины для проезда, то стремились найти не очень пьющего с виду шофера. Обговоренную цену сразу писали на листочке, чтобы не было потом недоразумений. А еще стоит убедиться, все ли стекла в машине на месте — монголам ветра не страшны, а мы замерзаем — холодный ветрище, хоть шапки надевай.
Любопытствующие монголы иной раз раздражали на стоянках. Ладно, если они приходили и как-то пытались пообщаться, вступить в контакт, но когда просто стояли и молча смотрели…
Очень полезно знать слова песен “Катюша”, “Подмосковные вечера” и уметь их распевать — в этом случае можно иметь колоссальный успех у шоферов и попутчиков.
Многие монголы — лет от 40 и постарше — знают немного русский язык. Из тех, кого мы встречали, кто-то бывал в Иркутске, учился в Киргизии и так далее. Они очень рады продемонстрировать свое знание русского языка, делятся воспоминаниями и поют русские песни. Молодежь 20–30 лет заявляет, что говорит только по-английски, но в ходе общения часто тоже обнаруживает знание русского. Дети — школьники постарше — русского совершенно не знают. В пунктах обмена валюты и гостиницах Улан-Батора мы общались по-английски, в глубинке — на смеси русского с монгольским. Полезно выучить немного монгольских слов.
Мы ездили с палаткой, поэтому брали коврики, спальники, газовую горелку, котелок. Газовая горелка часто нас выручала, только в походных условиях лучше использовать ее непосредственно в палатке, которая является лучшей ветрозащитой. На газовой горелке мы кипятили чай и ранним утром на железнодорожном вокзале в Сухэ-Баторе. Еще мы брали таблетки сухого горючего — но это вещь лишняя. Брали теплые вещи, кипятильник. Воду не фильтровали, не обеззараживали — просто кипятили.
В Монголии мы провели 18 дней. У меня на все ушло 375 долларов, главная статья расходов — проезд, железнодорожный и автомобильный.
дальше: Монгольские фотки (180 КБ)
больше: Другие вещи
эта страница: http://www.zharov.com/natasha/mongoliya.html
авторские права: © Наталья Васильева, текст, фотографии, 2004–2024
© Сергей Жаров, кодирование, 2004–2024
обратная связь: natashavasilyeva@mail.ru, sergei@zharov.com