Лиза Калугина. Хищница против чужих. Мавритания

Мавритания

Очень приятно приступать к рассказу о путешествии в Мавританию — об этой стране остались самые приятные воспоминания. Хотя это было одно из немногих “несамостоятельных” путешествий.

Идея увидеть и прочувствовать Западную Сахару появилась уже очень давно. Марокко, Тунис и Алжир даже не рассматривались в силу своей неинтересности для нас — слишком много живет в Европе представителей этих стран, так что со стороны людей — основной части специфики любой страны, — открывать там для себя нечего. Насчет Мали и Нигера были подозрения, что арабо-сахарская атмосфера там будет очень и очень разбавлена черно-африканским влиянием, а хотелось именно чего-то арабо-сахарского. Хотя вот Томбукту в Мали очень хотелось посетить.

Оставалась Мавритания — страна дикая, даже, говорят, еще местами рабовладельческая, пока еще “настоящая”, не осажденная ордами туристов, да еще к тому же и “исламская республика”, что тоже добавляет экзотичности.

Да и одно название “Мавритания” порождает эмоции. Для меня всегда было важно, чтобы название географического места заставляло биться сердце. Правда, такой подход один раз сыграл злую шутку. Очень хотелось поехать в Манилу. А все потому, что в далеком советском прошлом, слушая как-то последние известия по телевизору, запомнилась часть фразы, “наш корреспондент в Маниле”. И показали корреспондента — стоит в очках такой на улицах среди пальм. Тогда до боли, до душевных мук захотелось в это сказочное место, Манилу, хотя в России еще была глухая зима и железный занавес. И вот уже через много лет поехали мы на Филиппины, в Манилу, угрохали на путешествие кучу денег, и что же? В общем, нечего было делать в Маниле, не оправдала она своего волшебного названия, да еще и обокрали меня там до нитки, включая документы в день отъезда.

Но возвращаюсь к Мавритании. Самостоятельное путешествие никак не получалось. Можно было купить просто билеты туда-обратно в Нуакшотт, но вот куда там идти, где и как организовывать караван в пустыню — это было дома совершенно не ясно. Никаких адресов или информации про местные турорганизации. Поехать туда самим, и все решать на месте было бы лотереей. Тем более что мы хотели не ехать на джипе, из которого пустыню не прочувствуешь по-настоящему, а именно совершить многодневный переход верхом на верблюдах, с ночевками, кострами, палатками, в дикой и первозданной пустыне.

Мы нашли относительно недорогой организованный тур в Мавританию — недельный переход по Сахаре с караваном верблюдов по маршруту Атар–Вадан–Шенгетти–Атар. Группу нам пообещали немногочисленную, максимум десять человек и без детей, а нас было уже четверо. Поехали под Новый год, специально подгадали даты, чтобы 31 декабря пришлось на затерянный уголок в сердце Сахары. Собственно, изначальная идея этого путешествия и была организовать оригинальное празднование Нового года.

Система тура следующая — в группе кроме участников идет еще проводник и пять погонщиков верблюдов. Верблюды несут на себе все снаряжение, то есть палатки, еду, воду, дрова, посуду, наш основной багаж, а мы несем только небольшие рюкзачки для срочных личных нужд во время переходов. Можно было по выбору либо идти все время пешком, либо взять за небольшую доплату личного верблюда и уже на свое усмотрение или ехать на нем все время, или слезать и идти, когда захочется. Мы, естественно, заказали каждый в свое распоряжение личного верблюда, о чем впоследствии совсем не пожалели.

Передвигаться мы должны были по два перехода в день — с раннего утра до полудня, потом обед и небольшой отдых, а потом второй переход часов до шестнадцати и устройство на ночлег. Каждый раз вся организация лагеря, приготовление еды, мытье посуды и так далее, лежали, к счастью, на проводнике с погонщиками. А мы видели и такие туры, и даже еще дороже, где надо было подобную работу производить всем вместе.

Только свою палатку-канадку каждый должен был устанавливать сам, в месте по своему выбору. Поначалу мы с час путались в устройстве, но потом привыкли. По задумке и утром мы должны были складывать свои палатки, но подъем происходил очень рано, в страшном холоде, практически в темноте, с помощью только маленьких электрических фонариков, и в первый же день растянулся так надолго, что, в конце концов, проводник нас от этой обязанности освободил, и сам быстро все складывал, потому что нельзя было слишком задерживать утренний отъезд.

Авиарейс был чартерный — видимо, разные туроператоры совместно и нанимают такие чартерные рейсы по мере комплектования групп. В неуютном терминале при регистрации промелькнула тревога — что-то наш самолет был слишком заполнен типичными “туристами”, да еще многие с галдящими детьми 6–13 лет. Тревожно думалось, а вдруг Мавритания на самом деле уже давно оккупирована туроператорами, вдруг наш караванный путь окажется на самом деле проторенной туртропой, а по дороге — киоски с футболками “Сахара”? Что-нибудь вроде иорданской Петры. К счастью, такие прогнозы не оправдались.

Самолет прилетел на допотопный аэропорт Атара, сел прямо в пустыне. Город сам по себе и не город, а селение — глинобитные жилища, вдоль улиц тянутся длинные глухие глинобитные заборы такого же цвета, что и песок.

Рядом с аэропортом стояли в ряд несколько десятков джипов. Около каждого — объявление, к какому туроператору он относится, и мало-помалу прилетевшие путешественники распределились по машинам. А одну группу неподалеку уже ждал караван верблюдов. Это была пешая группа, потому что там под руководством их проводника на верблюдов навьючили багаж, и все пошли рядом с верблюдами прямо в пустыню, — то есть, их пустынный переход прямо и начинался около аэропорта.

Мы без труда отыскали наши джипы и стали с некоторым беспокойством ожидать остальных членов группы. Очень хотелось надеяться, что люди попадутся приветливые, приятные, с чувством юмора — ведь с ними переживать бок о бок все приключение, встречать Новый год.

Подошел проводник — хороший, неглупый мавританец, по имени Бабá. Потом подошли три женщины-подруги, а потом еще молодая пара. Все, в общем, оказались людьми приятными, и отношения в группе были вполне дружелюбными. Только вот молодая пара — что он, что она — какие-то немного напыщенные и искусственные.

Вот такой пример: едем мы на верблюдах, я — рядом с девушкой, и вот она начинает говорить с погонщиком, хотя он знает по-французски только несколько слов. Она спрашивает его, а как тебя зовут? И по тону фальшиво-панибратского голоса было ясно, что ей совершенно наплевать, как его зовут, что она и не запомнит имени. Спрашивается, зачем тогда вообще заводить разговор? Честнее было бы ничего не спрашивать. А погонщик тоже прекрасно чувствует и эмоции, и обстановку. Мы в этот момент с ним переглянулись и поняли друг друга.

Потом они еще часто фотографировались с погонщиками и местным населением, и каждый раз обещали, что пришлют потом фотографии. И вот почему-то в один момент Баба сказал на это: “Не надо лучше ничего обещать, если вы не уверены, что действительно не забудете выполнить обещание”. Видимо, предчувствовал, что ничего они посылать не будут. И говорила эта пара все время какими-то фальшивыми фразами, и все больше прописные истины.

В нашей группе программа была следующая: сначала всех нас на двух джипах Баба привез посидеть в местное кафе, поближе познакомиться друг с другом. Кафе, как все частные и официальные здания, находилось в дворике за глухим забором. Вообще, нет там на улицах никаких вывесок — все заборы идут, и улицы земляные, и повсюду песок, только там и сям стоят финиковые пальмы. Чудесная экзотическая картинка, почему-то по таким улицам очень приятно гулять. Был конец декабря, а жара днем доходила до 40 градусов, и солнце палило беспощадно.

Потом мы снова загрузились в джипы и несколько часов ехали до города Вадан. Там должны были заночевать в “приюте” и уже оттуда идти через Сахару с караваном верблюдов несколько дней до города Шенгетти, а переночевав там, вернуться на джипах снова в Атар.

Пока ехали, разглядеть в окно было вообще ничего не возможно, потому что наша машина шла вторая, а первая поднимала такое количество пыли, что приходилось просто закрывать глаза и с трудом дышать — а окно держали открытым, потому что не было кондиционера.

В Вадан приехали уже к вечеру, заселились в приют. Там во всем Вадане, кажется, только два таких приюта для туристов: за глухим забором стоит большая палатка, которая служит столовой, с ковром на полу, который заменяет стол, общие санитарные помещения и глинобитные комнаты на разное количество мест с брошенными на пол матрасами.

Покидали вещи, и сразу пошли в “город”. Вадан — старинное поселение. Находится в оазисе, затерянном средь песков Сахары, на холме из руин — раньше тут была какая-то крепость. Земляные извилистые узкие улочки, все постройки — из песка. Время здесь остановилось столетия назад.

Люди ходят в живописных одеждах. Мужчины — в чалмах, и еще оборачивают тело чем-то типа простыни голубого цвета, не очень элегантный прикид. А женщины тоже заворачиваются в огромный кусок марли, он ниспадает с головы до пят, и они мудрено завязывают эту марлю в маленькие узелки в определенных местах. Удивительная красота и элегантность, до этого многим западным модельерам далеко, как до неба. Марля прозрачная, поэтому надевается не на голое тело, а на легкое длинное платье на лямках.

Каждый кусок марли — произведение искусства неповторимой насыщенной талантливо придуманной расцветки. Есть ярко-алые, есть нежно-розовые или голубые, есть и с геометрическим рисунком. Я в Вадане сразу приобрела мой первый отрез розового оттенка. Единственное “но” в этих отрезах — когда их покупаешь, они колом стоят, так сильно накрахмалены. Видимо, это — следствие специальной обработки красителями, ткань вообще не линяет, при любой температуре сохраняет изначальный цвет. А полностью от крахмала, даже потом дома, мне избавить ткань так и не удалось.

В тот же вечер я со своим куском марли начала пытать Бабу, чтобы он показал, как она конкретно надевается, в каких местах завязывают узелки — что он послушно мне и разъяснил.

Как люди, мавританцы — народ очень доброжелательный и улыбчивый. Внешне они намного темнее чистокровных арабов, потому что здесь уже большой процент смеси с черными африканцами.

Не знаю, каково это общество изнутри, — судя по репортажам, ужасное. Вроде бы там чистокровные арабы считают себя высшими существами и частенько по сей день имеют у себя самых настоящих рабов из черных африканцев. На эту тему очень подмывало расспросить Бабу в романтические моменты у ночного костра под огромным небом Сахары, усыпанным звездами, — в моменты, когда мы как раз разговаривали о том и о сем. Но неудобно было как-то затрагивать эту тему. Ведь судя по всему, Мавритания — страна с деспотическим режимом, рабовладение у них — это стыд и язва, и вообще официально его не существует. В общем, по совету путеводителей не хотели мы ставить Бабу в неловкое положение.

После ночевки в приюте нас всех разбудили очень рано, до рассвета. Возле приюта уже ожидали погонщики и верблюды. Погонщики — живописные ловкие местные молодые мужчины. А местная разновидность верблюдов — одногорбые дромадеры. Седло-корзина крепится позади единственного горба. Если она удачно закреплена и не скользит, то сидеть в ней — одно удовольствие. Кроме корзины каждый верблюд несет еще и дополнительную поклажу. Верблюды связаны один за другим по трое, а самого первого верблюда из каждой тройки ведет на веревке пеший погонщик.

Следует сказать, что эти верблюжьи тройки идут не точно одна за другой, а на расстоянии, иногда отклоняясь в стороны, намного перегоняя или отставая от других. К нашему удивлению оказалось, что верховых индивидуальных верблюдов заказали только мы четверо каждый на себя.

Подруги-женщины заказали только одного верблюда на троих, и молодая пара — тоже одного. Объяснили, что якобы специально купили этот тур, чтобы идти по пустыне, что им так интереснее. Но, наверное, просто из экономии. Зря они это — идти по дюнам очень трудно, к тому же погонщики — народ тренированный, и идут очень быстро, дабы быстрее прийти к месту стоянки. Кто шел, еле поспевали за караваном, тут уж не до любования природой.

На верблюдов мы погрузились, отойдя от Вадана примерно на километр — как объяснил Баба, верблюдам с утра надо дать возможность “разойтись”, прежде чем водрузить едоков.

А потом время просто остановилось — все вокруг было настолько грандиозно и величественно, что впору было впасть в некую прострацию и хоть часами смотреть вокруг, качаясь в корзине на верблюде. Вокруг простиралась безбрежная пустыня. В монотонности — постоянное разнообразие, то это — каменистая совершенно плоская пустыня, то — безбрежные дюны.

В шесть утра встало солнце и через некоторое время запалило немилосердно. На летнюю одежду сверху я надела заблаговременно приготовленный полный черный арабский прикид — он полностью защищает от солнца и тело и лицо, оставляя открытыми только глаза — а на них, естественно, темные очки. Такой наряд — прекрасное средство от жары и, главное, от солнечных лучей. Те же три женщины, наоборот, под сахарскими лучами разделись чуть ли не до пляжного состояния. Видимо, позагорать в декабре. Но страшно было смотреть на краснеющую на глазах под таким солнцем кожу.

Несколько дней прошли именно так, и каждое утро было почти чувственным наслаждением взбираться на верблюда и впадать в прострацию под мерное укачивание. Еду нам готовил Баба с погонщиками. Наверное, объективно можно было бы назвать такое питание весьма средним — разные макароны, да консервы не из лучших. Но как же были прекрасны эти завтраки-обеды-ужины, приготовленные на костре, поедаемые на огромной, разложенной на земле циновке. Что касается воды, Баба еще в Вадане предложил всем, кто хочет, купить бутыли минеральной воды на все путешествие. Что все, конечно, с радостью и сделали. Для умывания на каждой стоянке была предусмотрена маленькая цистерна с краном, так что худо-бедно умываться было можно, а вот душа пришлось ждать аж до Шенгетти.

31 декабря на ночевку остановились у подножья огромной песчаной дюны. Вообще, дюны вокруг были высокие — долго забавлялись тем, что съезжали с них, как со снежных горок. По странной случайности, в километре была стоянка другого туркаравана — Баба сказал, что они там собираются отмечать Новый год и готовят праздничный ужин к полночи, и предложил присоединиться к ним. И вот какое отсутствие воображения и авантюрности — все три женщины и молодая пара отказались! Сказали, что очень устали за переход, что хотят скорее поужинать и лечь спать!

Большое разочарование, ведь так хотелось праздника. Баба сказал, что по случаю Нового года купит — видимо, поблизости были и какие-то бедуины — либо барана либо козу — по выбору — и приготовит местное блюдо “мешуи”. Мы выбрали козу. Потому что вроде как поэкзотичнее для еды животное.

Через некоторое время Баба с одним из погонщиков приволок откуда-то упирающуюся и блеющую козу. Мы пошли смотреть и фотографировать весь процесс умерщвления. Ей просто перерезали горло, потом подвесили вниз головой, чтобы стекала кровь. Разделку туши уж смотреть не стали.

Часам к семи вечера мы — европейцы — расселись на циновке и отдали должное празднику, вытащили разные орешки и маленькие плоские бутылки мартини. Правда, ввоз в Мавританию спиртных напитков строго запрещен, но все-таки Новый год… Но Баба предупредил, чтоб не пили из лагерных жестяных кружек.

Чинно посидели, попили, попели разные песни, потом Баба принес, наконец, козлиный мешуи — мясо на удивление жесткое и безвкусное. Часам к девяти все разошлись спать по палаткам. А это была уже черная ночь, на небо высыпали звезды, и стало как всегда ночью — дико холодно.

С чувством неудовлетворения мы тоже пошли спать, но поставили будильник на полдвенадцатого, чтоб все-таки выпить в Новый год припасенное шампанское.

К полночи взобрались на высокую соседнюю дюну, чокнулись, смотря на циферблат часов с помощью фонарика, и решили окончательно идти спать.

Но уже в палатке ухо уловило далекие ритмичные звуки, как будто барабан, как будто где-то праздник. Это, наверное, была та вторая группа. Мы снова вылезли из палаток и пошли по дюнам на звук.

Так и было — на огромной циновке сидело штук пятнадцать бельгийцев, уже очень навеселе. А посередине бил в барабан какой-то местный, а другой отплясывал. И Баба был здесь, и разные другие погонщики, и местные! Мы подошли и пожаловались на отсутствие воображения наших согруппников, попросились к ним в компанию — и были радостно приняты, тем более что у тех больше не оставалось алкоголя, а мы принесли с собой еще и пустили по кругу.

В общем, как ни странно, эта новогодняя ночь, полная неожиданных и сильных эмоций, удалась на славу.

Наутро мы хвастались и рассказывали нашим во всех деталях, как весело провели Новый год с другой группой, как слушали местную этническую музыку — такую формулировку употребили для ушей фальшивой молодой пары. Все нам прямо-таки позавидовали.

А потом было еще два дня перехода, и мы, наконец, пришли в город Шенгетти. Там мы заселились на последнюю ночь в приют — брат-близнец ваданского приюта — и попрощались с погонщиками верблюдов.

Город Шенгетти — довольно большое поселение, намного больше Вадана и очень старинное. Но стоит не на холме, а на песчаной плоскости. Улицы и дома точно такие же, как и в Атаре, повсюду — царство песка. В городе есть небольшой рынок и знаменитая библиотека — о ней было сколько репортажей по телевизору. У группы было запланировано посещение библиотеки, мы пошли туда по песчаной улице все вместе, там с полчаса слушали пояснения старого библиотечного хранителя, но потом отправились гулять по улицам — дело клонилось к вечеру. Люди на улицах очень удивлялись моему арабскому одеянию — ведь женщины у них не ходят в черном. И было в диковинку им видеть такую истую мусульманку-туристку. Многие спрашивали, мусульманка ли я, смотрели вслед.

Есть в Шенгетти такое место — форт Саган. Был построен специально к съемкам знаменитого одноименного фильма, а сейчас там гостиница и чайная. Там мы свели два интересных знакомства.

Одно — с очень темным официантом чайной. Интересность заключалась вот в чем. Я спросила, знает ли он какого-нибудь колдуна-марабу, который сможет мне погадать про будущее — они же там в Африке на этом специализируются. Он сказал, что сам и есть марабу. Я ему заплатила, что он попросил, и он худо-бедно погадал, я это восприняла не более чем шутку.

А потом случилась странная вещь — я оставила ему свои координаты, и в один момент он мне позвонил и сказал что над головой близкого мне человека — большая опасность. И действительно, судьба этого человека пошла по наклонной плоскости, а день, когда позвонил марабу, был как раз отправной точкой. Не знаю до сих пор, было ли это лишь совпадение. Впрочем, с марабу отношения как-то сошли на нет, он стал очень настаивать на приглашении в Европу.

Второе же интересное знакомство в форте Саган — это тоже черный человек, в очках, очень интеллигентного вида. Он к нам сам подошел познакомиться и сказал, что он учитель иностранного языка и литературы, а когда разговорились больше, что он — диссидент. У него на вечер был запланирован репетиторский урок в семье с одной мавританской девочкой, и он любезно предложил пойти туда с ним. Пошел мой друг, и рассказал потом, что урок прошел на очень высоком уровне — как странно для такого места, как Шенгетти. Друг вернулся в приют только поздно вечером, пропустил ужин, и Баба очень расстраивался и все расспрашивал, с кем и куда тот ушел. Видимо, все же не все гладко во внутренней жизни Мавритании.

В Атар мы возвращались не на джипах, а в автобусе, с еще какими-то другими группами.

В Атаре была последняя ночь в приюте, а накануне мы провели день, болтаясь по песчаным улицам — все вокруг опять дивились моему одеянию, — и по рынку, где я закупала мавританские марлевые отрезы.

Замечательная страна, Мавритания.

дальше: Мавританские фотки (360 КБ)

больше: Другие вещи

эта страница: http://www.zharov.com/liza/mavritaniya.html

обратная связь: lizavetanice@yahoo.com, sergei@zharov.com